Омар Сулейман, Макс Корж, Джеймс Ферраро, Dead Meadow и другие
«Волна» разбирает семь интересных дисков недели: громких, тихих, долгожданных, появившихся из ниоткуда; в любом случае — достойных внимания. В этом выпуске: мощный поп-рэп на русском, самый известный сирийский певец, синестетический соул будущего, асоциальный рок из шведской глубинки и многое другое
Omar Souleyman «Wenu Wenu»
Омар Сулейман — главный сирийский музыкант современности, в прошлом игравший на свадьбах, а теперь превратившийся в большую звезду международных фестивалей. «Wenu Wenu» был записан при помощи Кирана Хебдена, то есть Four Tet; получилась самая монолитная пластинка арабского певца.
Как звучит
Сулейман исполняет электрифицированную версию традиционной музыки дабке; для неподготовленного западного уха она мало чем отличается от той музыки, что звучит на турецких дискотеках на курортах. Дабке — это в первую очередь название танца, песни у Сулеймана соответствующие: дикие, с неистовыми ритмами и захватывающие дух. Альбом при этом, как и предыдущие, звучит так, будто записан на одном дешевом синтезаторе (а на концертах Омара Сулеймана примерно так и происходит — на сцене, помимо самого певца, лишь клавишник); в этом, однако, не чувствуется никакого заискивания перед западной публикой или отсутствия вкуса — просто эта музыка сама по себе такая мощная, что вычурный саунд ей не особо и нужен. Собственно, на звук даже не особо повлияло продюсирование Four Tet — да, все лучше сведено, да, чище звучит, но по сути — то же самое. «Wenu Wenu» тем не менее самая цельная и весомая пластинка Сулеймана — и, кажется, станет той, благодаря которой его известность выйдет на новый уровень. В этом году певец выступил на рекордном количестве модных западных фестивалей; хочется верить, что для их устроителей это не мимолетное увлечение.
Чем интересно
Бешеный восточный рейв — одновременно ужасно веселый, танцевальный и медитативный альбом; под «Wenu Wenu» можно с одинаковым успехом прыгать и впадать в транс.
«Warni Warni»
Макс Корж «Жить в кайф!»
Второй альбом рэпера белорусского происхождения, который уже стал большой звездой у себя на родине (в Минске Корж сейчас собирает буквально стадионы) и вот-вот станет ей и в России — во всяком случае, материал на «Жить в кайф!» к тому более чем располагает.
Как звучит
Как нечто среднее между Скриллексом, подъездной пацанской лирикой и группой, например, Coldplay. Хип-хоп тут у Коржа уже скорее в анамнезе — по большей части на «Жить в кайф!» он либо просто поет, либо как минимум занимается драматической мелодекламацией. Песни сыграны в преимущественно живом и максимально мощном звуке: тут тебе и ударный дабстеповый «воб-воб-воб», и гитарные боевики, и трогательная труба; практически каждая вещь тут — готовый хит на самые разные случаи жизни. Лирический герой Коржа чем-то похож на персонажа Ивана Дорна, разве что победнее — вместо клубов и ресторанов тут банька, пацаны и пиво; но темы в целом близкие — сердечные переживания плюс одновременно легкая и сложная жизнь молодого горожанина. Отдельный плюс альбома — здесь почти нет юморной мизогинии, которой было много на первой пластинке артиста.
Чем интересно
Нравятся вам интонации и ценности Коржа или нет, принять к сведению его в любом случае стоит: на русском языке в этом году, может, и не появлялось другой пластинки такого сногсшибательного потенциала. Иные вещи с «Жить в кайф!» легко себе представить на радио «Шансон», другие — на «Нашем радио»; при этом слушать эти песни совершенно не стыдно — и заводят они с полуоборота. В общем, если в ближайший год Макс Корж не соберет клуб Stadium Live, это будет чрезвычайно странно.
«Жить в кайф!»
Kwes. «ilp.»
Молодой, но уже с достижениями лондонский продюсер Квеси Сей, с трепетным и впечатляющим полноценным дебютом в роли певца.
Как звучит
Сей, успевший поработать в разнообразных проектах Деймона Албарна, с группой The xx, Микачу, Бобби Уомаком и другими хорошими музыкантами, со стартом сольной карьеры не торопился: выпустив за последние четыре года пачку синглов, в частности, выдающуюся песню «LGOYH», недавно использованную Канье Уэстом для трека Пуши Ти «Who I Am», первую полноформатную запись Kwes. представил только сейчас. С детства страдающий (или не страдающий, тут как посмотреть) от хроместезии — цветового восприятия звуков, — Квеси переносит свои синестетические впечатления на обложки сольных записей. Похоже на правду: мутноватые абстрактные коллажи прохладных оттенков неплохо отражают ощущения от музыки певца. Изломанный меланхолический соул, соединяющий теплоту соула классического с присущими современной британской электронике чувством одиночества в большом городе и защитной формой мизантропии. Торжественность в этих песнях удивительным образом сочетается с интимностью и умолчаниями; она словно постоянно мерцает, от непроницаемой темноты переходя к калейдоскопическому сиянию.
Чем интересно
К сожалению, бесспорно ярких песен (таких как «LGOYH») на «ilp.» нет, но и откровенно проходных нет тоже, поэтому альбом неплохо слушается целиком. Под песни артиста легко представить себе, как идешь по темным пустынным улицам, спрятав от ветра нос в воротник; рано или поздно им невольно начинаешь тихо подпевать.
James Ferraro «NYC, Hell 3:00 AM»
Самый изобретательный и сумасбродный деятель современного американского подполья, записавший сотни пластинок под десятком разных имен, сочинил депрессивный альбом про жизнь в мегаполисе.
Как звучит
«NYC, Hell 3:00 AM» — массивный, идущий час с лишним концептуальный альбом, по словам Ферраро, написанный про его личных демонов и демонов общества. Музыканта вдохновили крысы, наркоманы, плохие новости, богачи, полиция, одиночество и еще тысяча мрачных вещей из города. Альбом звучит душно, глухо, если не сказать нарочито скучно: механические голоса (начинается все с монотонно повторяющихся слов «Money. Money. Money») сменяются темными индустриальными синтезаторными пассажами, потом идет неровно спетое и примитивное R’n’B, потом — звуки города и фразы на неопределенном азиатском языке. Сам Ферраро обзывает «NYC, Hell 3:00 AM» «аудиоскульптурой», и он не так далек от правды — это совершенно немузыкальное произведение, близкое к саунд-дизайну и звуковым коллажам, и обрисовывает оно очень конкретное (и неприятное) пространство. Из такого описания можно подумать, что это какая-то авангардная заумь и альбом слушать не стоит, но это не так — во-первых, он оказывает сильнейшее воздействие, во-вторых, Ферраро заходит на территории, до которых мало кто еще добирался. Как и большинство последних альбомов автора, «NYC, Hell 3:00 AM» — про будущее как настоящее и настоящее как будущее; только это не жизнерадостное и ошалелое будущее, скажем, альбома «Far Side Virtual», а киберпанковый сплин «Нейромансера», мир тотального отчуждения, в котором, если верить альбому, мы и живем.
Чем интересно
Неоднозначная, но определенно важная запись, одна из самых жестких и бескомпромиссных отповедей современному миру за последнее время, да и еще и сочиненная практически новым языком.
«Fake Pain»
Brainbombs «Disposal of a Dead Body»
Гнилое семя из шведского захолустья, выросшее на самых темных образцах контркультуры восьмидесятых и ставшее потаенным культом в девяностые: нойз-рок, деградация, насилие, перверсии, мрак и скрежет зубовный — это все Brainbombs.
Как звучит
Brainbombs играют нойз-рок не для чистоплюев и умников: «Избавление от жмура» — это асоциальная агитация для шизанутых недотыкомок. Все фирменные приемы группы на месте: единственный рифф на песню, разжигающие речевки на исковерканном английском (что только усиливает впечатление, что к микрофону выбрался запущенный дебил, насмотревшийся низкопробных хорроров), колченогий, непрерывно съезжающий ритм, дополняющийся редкими трубными возгласами старшего брата одного из участников Brainbombs, которые музыканты предусмотрительно включают в некоторые записи, чтобы те звучали еще гаже. Требуется это не так часто — справляются сами.
Чем интересно
С мерзопакостностью в последние годы Brainbombs стали сильно недобирать: «Disposal of a Dead Body» отстоит от записей золотого периода группы, когда музыканты утопали в звуковых нечистотах и не давали концертов, иначе как будучи пьяными до беспамятства. Сейчас шведская троица замедлила обороты и заиграла музыку для уставших белых людей, но, разумеется, в своем мизантропическом регистре — так что лучше не спрашивать, отчего эти люди устали. Так или иначе: пусть Brainbombs значительно уступают себе прежним — они все еще лучше всех остальных.
«Don’t Go Near the River»
Dead Meadow «Warble Bomb»
Первый за пять лет новый альбом главной американской стоунер-рок-группы.
Как звучит
В общем, как стоунер. Музыка пустынь, какой ее представляют регулярно находящиеся под воздействием каннабиноидов мужики, живущие в южных штатах Америки, в непосредственной от этих самых пустынь близости. Неспешный гитарный блюзовый грув, утопающий в фидбэках и будто плавящийся под солнцем, расходится до гипнотической психоделии в середине и заходится в эпическом соло к концу — и так почти каждый раз; возможны разные вариации.
Чем интересно
Как оказалось, даже укурки умеют стареть, становясь опытнее, умнее и консервативнее: «Warble Bomb» куда более похожий на классическую рок-запись альбом, чем любая из предыдущих записей Dead Meadow. В принципе, это уже не столько стоунер, сколько типичный вдохновленный блюзом южный рок — хоть сейчас в саундтрек нового фильма Роберта Родригеса. При этом вся индивидуальность, все главное, что накопилось за пятнадцать лет карьеры — ленивый пофигистичный вокал и умение так распределить по трекам грувовый хребет и страсть к импровизированной игре, чтобы и качало, и нескучно было, — все это на «Warble Bomb» присутствует в лучшем виде.
«Yesterday’s Blowin’ Back»
- Слушать music.yandex.ru/#!/album/1588805
Nocow «Solus»
Алексей Никитин, петербуржский электронный музыкант, который начинал карьеру с инструментального хип-хопа в составе формации Wax Paper Cup, а позже ушел в сольное творчество, заработав себе имя (прозвучавшее в Европе громче, чем на родине) умелой конверсией стилистики вечно актуального Burial.
Как звучит
Как свидетельство очевидного прогресса. Если и проводить параллели между «Solus» и британским андеграундом, то здесь скорее чувствуется влияние музыкантов лейбла Warp начала девяностых, чем какого-нибудь гэриджа. При этом записи чужда экспериментаторская вычурность — свои композиции Nocow строит вокруг простых, наивных мелодий и столь же незатейливых барабанных петель. В принципе, это и есть главный творческий прием петербуржца: отсечение лишних деталей и приведение музыки в состояние идеальной метафизической гармонии.
Чем интересно
Никитин вступает со своим слушателем в диалог на понятном тому языке — по какой-то причине этим пренебрегают многие актуальные на сегодняшний день «умные» электронщики. В глубине пластинка при этом ничуть не теряет; это не поп-запись, а такой почти митьковский авангард, реверанс в сторону искусства примитивизма.