«Пьяных женщин не будет»: организаторы Alfa Future People о том, зачем им это

• — Сколько у вас в итоге билеты стоят?

Дмитрий Ашман (продюсер фестиваля): 2000 рублей — билет на 3 дня. Кемпинг стоит пять тысяч, но за эти деньги вы получаете палатку с пенкой и спальником и можете ее потом забрать домой. Это хорошие палатки, в «Спортмастере» продаются.

• — Ваша компания Zeppelin, получается, никогда же ничего такого масштабного и долгого не делала? Три дня, аэродром на Волге, две сцены, ВИП-шатер, супер-ВИП-шатер…

Ашман: Ну как… На три дня, может, и нет, но в истории компании Zeppelin, помимо «Фортов» (фестиваль Fortdance в Кронштадте. — Прим. ред.), был 6–7 лет назад фестиваль Gatecrasher, где было 38–40 тысяч человек на территории около бывшего завода «Станколит». Несколько лет подряд делали большой региональный фестиваль Freedom Music Tour, проводили Godskitchen, участвовали в организации «Альфа-шоу» на Воробьевых горах…

• Дмитрий АшманФотография: facebook.com/dmitry.ashman— У Alfa Future People из аналогов по масштабам ближайшие — это «Нашествие» и «Кубана», вероятно?

Ашман: Это же классические рок-фестивали, но, наверное, в плане размаха да. Знаешь, я, если честно, не был на «Кубане», так что мне сложно судить. А российские фестивали, где я был, жутковатые. Например, «Казантип» прекрасен с точки зрения музыкального наполнения, а вот с размещением там беда. Проживание в чудовищных крымских хатах, антисанитария, отсутствие сопутствующих развлечений — это не соответствует международным стандартам. Надеюсь, что после того, как они переедут в Грузию, станет лучше. Мы скорее ориентируемся не на российские стандарты, а на Tomorrowland, Coachella — то есть фестивали, куда вкладывается очень много денег. На AFP будет масса технических новинок — например, система бесконтактных платежей, то есть внутри фестиваля не будут присутствовать живые деньги.

Виктор Шкипин (директор по маркетингу Альфа-банка): Человек приходит, предъявляет свой электронный билет. Ему сразу дают браслет, который является одновременно и пропуском, и системой оплаты. Он подходит к любому банкомату на территории фестиваля, кладет любую сумму, прислоняет барслет — и все, он заряжен деньгами. Такое есть на Rock In Rio, на Sziget в Венгрии — это, собственно, технология paypass, с которой к нам Mastercard пришли. Достаточно дорогая вещь — каждый браслет стоит 10 евро, то есть 50 тысяч человек — это полмиллиона евро только за браслеты.

• — Ладно, давайте к главному вопросу: а зачем вообще банку такой фестиваль? Ведь это огромнейшие риски, когда столько инвестиций надо влить в проект для раскрутки, собрать столько людей в одном месте, потом еще эти санкции, форс-мажоры, отказы…

Шкипин: Все очень просто. Альфа всегда был банком, который чуть-чуть больше, чем банк. У него есть история, харизматичные акционеры, первая реклама, 20 лет назад появившаяся. Альфа — это концерты Пола Маккартни, Jamiroquai, Тины Тернер, U2… Но это для поколения, которому за тридцать. А поколение, которому сейчас за 20, рассматривает Альфу в том же ряду, что и «Тинькофф», «Связной», и наша эксклюзивность размывается. С другой стороны, мы понимаем, что имидж Альфы гораздо сильнее в крупных городах — Москве, Питере, Екатеринбурге, где у нас много отделений. Поэтому, делая фестиваль в регионах, мы убиваем трех зайцев: показываем рынку нечто, что еще никто из российских брендов не делал; обращаемся к молодежи; и делаем что-то выходящее за рамки бизнеса-прагматики. Мы очень верим в термин lovemark — это когда бренд немножко живет сердечком.

• — Хорошо, но почему именно коммерческая электроника? Вот рок, который вы раньше поддерживали, это было понятно — это статус, это дорого, это для взрослых платежеспособных людей.

Шкипин: Не только рок, а именно хорошая качественная музыка. А потом просто закончились музыканты, которые никогда не ездили в Россию. Мы бы и рады были эту тему продолжить, но все привезено уже. Три года назад мы сделали «Альфа-шоу», на которое пришло 80 тысяч человек на Воробьевых горах. Тогда тоже все спрашивали: а зачем это банку было нужно? А я уверен, что так же, как наше поколение до сих пор вспоминает концерт Жана-Мишеля Жарра, на котором они побывали в 1998-м, вот так же и 800 тысяч человек, которые сходили к нам на шоу, запомнят его на всю жизнь. У кого-то был первый секс в кустах, кто-то потом шел три станции метро по ночной Москве… Мы хотим делать то, что в кайф нашей потенциальной аудитории, и хотим показать свою технологичность.

• Виктор ШкипинФотография: из личного архива— Остаться в истории?

Шкипин: В истории останется масштаб и комфорт, потому что наш банк — он изначально про технологии и удобство. Поэтому по удобству мы рвемся на британский флаг. На обычных фестивалях телефоны даже не ловят, а у нас не то что телефоны, у нас вайфай будет бесплатный. Огромные деньги тратятся на покрытие. Мы 50 гектаров, на минуточку, перекопали, чтобы оптоволокно проложить. Людей будут ждать палатки, в которых будет и пенка, и спальник, и подушка, и бутылка воды, плюс зарядка для телефонов, локеры, вежливая охрана… То есть какие-то вещи, которые на российских фестивалях отсутствуют как класс.

• — Многие компании, запуская фестивальные бренды, ну вот как BeeCamp у «Билайна», делают их бесплатными, а сами события подают в качестве подарка людям. У вас же получается все довольно дорого — на двоих поездка обойдется тысяч в 15.

Шкипин: Мы не стесняемся коммерции. Альфа исповедует идею, что в жизни ничего бесплатного не бывает. Мы предоставляем клиентам лучший сервис, но за деньги. Плата у нас за услуги выше среднего, но за эти деньги мы очень стараемся. У нас даже вход на новогодний корпоратив платный для сотрудников. Поначалу это всех ужасно шокирует — как так?! А я даже вопросов не задавал, потому что пришел из другой большой организации (Виктор Шкипин был директором по розничному маркетингу в Coca-Cola. — Прим. ред.), и там были каждый раз проблемы. Типа — в офисе работает 2000 человек, где найти помещение на 2000 человек? Находим, платим бешеные деньги, в результате половина сотрудников просто не приезжает. Вторая половина приезжает и после тоста президента уезжает на дачу. И в итоге танцуют под Земфиру только грузчики с уборщицами. А в пересчете на одного грузчика получается, что мы потратили больше его годовой зарплаты — дороговато. А если человек платит деньги, он точно знает, что придет и будет отрываться на полную катушку.

• — Откуда вы нашли это место на Волге? Почему именно там?

Ашман: Ну, мы долго искали. И повезло найти очень красивое место на берегу, с прекрасными видами, новое, неизбитое.

• — А в столице делать события дороже, наверное?

Шкипин: Я бы не сказал. Мы много теряем, потому что туда надо все оборудование везти и туда не особенно охотно идут коспонсоры — кто-то сразу врубается, что это будет российский Tomorrowland, а остальным нужна московская аудитория. Мы говорим, так у нас московская аудитория и будет, основная реклама в Москву и Питер идет. Так или иначе, хотелось найти место в Поволжье, которое является хорошим транспортным хабом, куда бы и самолеты летали, и поезда ходили, и на машине можно было бы доехать… Выбрали между Казанью и Нижним Новгородом. Потом посмотрели все возможные площадки и нашли прекрасный заброшенный аэродром на берегу Волги. Сложно, конечно, работать в чистом поле. Мы привозим туда генераторы с сочинской Олимпиады — сейчас, по-моему, половина населения Сочи живет за счет техники, оставшейся с Олимпиады…

• — То есть у вас есть договоренность с властями, что это не разовая история, а лет на 10–15 вперед?

Ашман: Ну, как пойдет. Никто никому ничего не обещает, но мы уже там в землю закапываем столько всего… Любой западный фестиваль начинает окупаться только на пятый год. Тот же Tomorrowland — а там шикарные декорации, книжки, бабочки — только на пятый год вышел в ноль, а на шестом году принес первую прибыль. Седьмой, прошлогодний, был уже с серьезными инвестициями.

Шкипин: Нас очень поддерживает администрация Нижнего Новгорода, там есть такой вице-губернатор Сватковский, четырехкратный олимпийский чемпион по многоборью. И когда кто-то из милиционеров произнес на совещании, что, мол, у нас другая культура, он ответил — слушай, так кто ее менять-то будет? Да, мы делаем коммерческий фестиваль, надеемся на прибыль, но задаем новую планку. Человеку ведь неприятно находиться на фестивале, где думают исключительно о коммерции. У нас в первый год никаких иллюзий про окупаемость нет — в данный момент для банка это очень большая и невозвратная инвестиция.

• — А о какой приблизительно сумме идет речь?

Шкипин: Она сравнима с теми деньгами, которые мы потратили на «Альфа-шоу». Тогда работала почти вся Австралия на нас — те же ребята, которые делали австралийскую Олимпиаду. Я мыслю так, что в принципе сейчас создать имиджевую рекламную кампанию для бренда по стране стоит порядка 7–8 миллионов долларов. Мы потратим в полтора раза больше и получим огромное событие, причем вместе с рекламной компанией уже. И если все пройдет удачно — а все пройдет удачно, — в сети большое количество людей расскажет об этом бесплатно.

• — Мне кажется, на Западе программные директора пытаются предложить аудитории несколько вариантов музыкальных на одном событии. У вас же получается две сцены и, помимо присоединившейся недавно Земфиры, вся музыка — это коммерческая электроника.

Ашман: Ну почему же, у нас дабстеповая сцена есть.

• — Дабстеп — это и есть сейчас коммерческая электроника.

Ашман: В первый год мы решили не рисковать с отбором артистов. Мы совершенно сознательно не трогали техно-историю. Просто ее аудитория не очень большая. Но думаю, что в следующем году нужно будет и техно-сцену делать.

Шкипин: Мне Скриллекс нравится. Я в него влюбился, конечно, когда вживую его услышал — в записи-то это музыка и музыка. Конечно, мы бы, может, и что-то более изысканное взяли, но это первый год — надо бомбить. Был у нас спор с коллегами: они говорили, давай сделаем попроще, а дальше будем больше вкладываться и выходить на более высокий уровень. А я сказал, что если мы в первый год не заявимся и у нас не будет первой линейки мировых электронщиков, мы потом уже никому ничего не объясним. Хотя гонорары диджеев нас, конечно, потрясли. Но это demand driven market, где гонорар определяется спросом. Как водители «Формулы-1» — их 20 человек, они получают по десять миллионов долларов. Но если ты катаешься в «Формуле-Рено», где на поллитра двигатель меньше, ты уже получаешь не миллионы, а сотни тысяч. Ну и тем более лето — время фестивалей, как для русских эстрадников Новый год. Паралелльно с AFP идет Electrobeach во Франции, Ultra в Хорватии, в этот же день прямо. Скриллекс оттуда прилетает.

• — Через Москву?

Шкипин: Да нет, у него джет. Он за выходные зарабатывает достаточно. Когда ты за день можешь положить в карман миллион евро, проиграв в двух местах, то нет проблемы позволить себе частный джет.

• — А кто-нибудь сорвался из-за санкций?

Ашман: У нас Эрик Придз был забукирован и уже оплачен, но в итоге отказался в силу политических причин.

• — Какие-то артисты были камнем преткновения между промоутерами и Альфа-банком?

Шкипин: Бенни Бенасси — мы его считали старичком и звездой давно ушедших дней.

Ашман: А он тем не менее хедлайнер ведущих фестивалей. Потом я хотел еще Фэтбой Слима взять — у него в этом году вышел очень сильный альбом (неясно, что имеется в виду. — Прим. ред.), и он 10 лет не был в России. Но не получилось.

Шкипин: Я был категорически против Underworld, потому что они все-таки выбивались.

Ашман: Я очень хотел закрыть второй день кем-нибудь вроде Massive Attack или Underworld, чтобы подтянуть людей чуть постарше, которые идут в ВИП-зону.

• — А откуда там с этими монстрами электроники взялась Земфира со своим Uchpochmak?

Шкипин: Мы просто хотели добавить такую вишенку на торте, чтобы резкая смена обстановки в момент произошла, и люди вышли бы из электроники во что-то, что неожиданно будет смотреться.

Ашман: Это Боря Барабанов предложил (музыкальный обозореватель газеты «Коммерсант» и пиар-директор фестиваля AFP, в прошлом — пресс-атташе Земфиры. — Прим. ред.). Я так понял, что ей просто стало любопытно. Ее звукорежиссер Паша Шевчук рассказал про идеологию группы — у них там такие 70-е годы, некий «Вудсток», как они себе это представляют. Безусловно, участвовать в большом опен-эйре — это, может, даже и не музыкально, но идеологически вписывается в концепцию группы.

Шкипин: Ей хочется уйти от концертно-гитарной истории в стадионный рок. Потому что AFP гораздо ближе к «Вудстоку», чем Пикник «Афиши» или «Субботник». Это не уютный хипстерский фестиваль, там именно романтика закатов и рассветов на Волге.

• — То есть ваш AFP все-таки требует определенной концентрации сил, подготовки и погружения?

Ашман: И физических сил. Мы надеемся, что народ спортом будет по полной программе заниматься. Мы закупаем какое-то несметное количество летающих тарелок, мячей, бадминтонов…

• — А концерты днем идут или вечером?

Ашман: Программа начинается с трех часов дня. Сначала у нас играют местные команды, потом с шести вечера подкатывают иностранцы. Будет зона технологий, где будут представлены и электромобили Tesla, и роботы, и шлемы виртуальной реальности. Будет большая спортивная зона с разными шоукейсами и шоу-классами. Мотоциклисты будут прыгать, велосипедисты будут прыгать, флайборды будут на воде летать. Обучающие программы будут… Мастер-классы по йоге, по пилатесу. Приезжает команда баскетбольная — у нас договоренность с нижегородской командой, главный тренер которой — Сергей Панов, легендарный наш игрок. Пьяных женщин, лежащих в грязи, у нас не будет точно. Мы готовим покрытие, как на футбольных полях, — то есть оно перекапывается, засеивается газоном, и потом все танцполы закрываются специальными пластиковыми щитами, чтобы не вытаптываться и грязи чтобы не было.

• — Вот вы говорите — Tomorrowland, все дела. Но не секрет ведь, что этот бум EDM-культуры американский, который сейчас обратно в Европу приехал, во многом связан с тем, что американцы открыли для себя экстази.

Шкипин: Посмотрим, во что это перерастет, но по крайней мере сейчас мы жестко настроены на то, чтобы там не было наркотиков.

Ашман: Это как раз заблуждение. EDM и та музыка, которая играет на больших рейвах, — типа Кельвина Харриса или Авичи — на мой взгляд человека, за 20 лет прошедшего через дикое количество рейвов, совершенно не наркотическая. И ассоциировать ее с наркотиками неправильно. С ними в большей степени связаны какие-то грибные мероприятия в Подмосковье. EDM — это для красивых девушек и молодых людей, это музыка, которая играет в Майами. Она скорее алкогольная.

• — А что у вас с алкоголем?

Шкипин: У нас с алкоголем все хорошо: будет пиво и слабоалкогольные коктейли. Просто не хочется, чтобы там все упились или заскучали. Потому что, конечно, музыка будет все время играть, но выпускать людей с территории тоже бессмысленно — куда они денутся? Пойдут в близлежащую деревню Большое Козино, которую местные ласково называют «большое казино»? Там из развлечений только драка с местными и самогон. Самогон, кстати, нормально варят. Поэтому мы сейчас призываем огромное количество компаний, в том числе и алкогольных, и говорим им — нам денег от вас не нужно, сделайте какую-нибудь кайфушку, чтобы людям было интересно. У маркетинговых директоров от этого предложения дырка в голове вырастает.

• — Какую-то гастрономическую историю удалось оформить?

Шкипин: Мы больше на других вещах сосредотачиваемся. Нам главное, чтобы было много разной еды, — больше, чем нужно, и чтобы туалетов было больше, чем нужно — их 140, кажется. Туалеты — это мой личный фетиш, потому что я ненавижу, когда на концерте или фестивале кто-то из компании уходит и на полчаса пропадает, потому что стоял в очереди на пописать. Поэтому у нас большая паранойя по поводу того, чтобы туалетов хватило.

• — А что вы думаете о фестивальной индустрии в России в целом? Есть ли России что предложить по этой части западным туристам или пока еще мы в какой-то параллельной реальности?

Ашман: С точки зрения количества, статуса и качества артистов однозначно есть скачок в лучшую сторону. Но, к сожалению, в силу того, что ресурсы сильно ограничены, все деньги уходят на музыкантов, а не на туалеты и комфорт — и взрыва не происходит. 

Шкипин: Недоработки есть по человеческой организации — чтобы люди пришли и почувствовали себя хорошо. На Tomorrowland приезжаешь и понимаешь, куда вложен каждый евро из ста миллионов, которые они тратят за выходные. Ты видишь, как о тебе заботятся. Здесь зарядки для телефонов. Здесь шкафчики, чтобы где-то что-то оставить. Здесь указатели, здесь бесплатно кайфушки какие-то маленькие. Вот мы хотим как раз и переломить этот тренд.

• — Просто о том, что вы описываете, мне кажется, сложно рассказать на рекламном плакате. Аудитория реагирует исключительно на список артистов.

Шкипин: О туалетах будут рассказывать те, кто съездит. Я думаю, их количество просто вас шокирует. А на парковочных местах хочу, чтобы гостям помогали с местом красивые стриптизерши… Да, это мой фетиш – чтобы, как в Лас-Вегасе, сисяндры с пумпонами, и чтобы парковали! Представляешь, это ведь будет первое ощущение, когда публика приедет из Москвы осатаневшая — а там стоит красивая нижегородская стриптизерша и тебя аккуратно паркует на место.

Ашман: Ага, до первого Бентли… А потом она уезжает с водителем, потому что ей сделали более выгодное предложение.