Foals, Grouper, FIDLAR, Fire Orchestra

Пятеро из Оксфорда относятся к числу тех групп, в которые легко влюбиться, но тяжело любить: Foals всегда рады проверить своих поклонников на прочность. Зудящая идея постоянного творческого поиска была заложена в Foals с самого начала: солист и идеолог Яннис Филиппакис и барабанщик Джек Беван ушли из своей старой мат-роковой группы просто потому, что хотели наконец заняться чем-то веселым. С весельем получилось не вполне удачно (для адекватного восприятия первого диска группы, «Antidotes», понадобится холодная голова и некоторое представление о полифонии) — но оживить и взбодрить мат-рок, один из наиболее замкнутых в себе гитарных поджанров, Foals удалось блестяще. Одновременно этот альбом с его саксофонами, хоровыми криками и ритмической удалью стал одним из последних больших высказываний нового постпанка и верстовым столбом ню-рейва. Достойных адептов этого звучания так и не появилось (хотя пробовали многие) — казалось бы, тут Филиппакису с товарищами и надо было приватизировать поляну. Как бы не так: на втором диске англичан геометрия превратилась в географию, холод сменился теплотой, а коронная гитарная морзянка была поставлена на службу торжественному бритпопу и экзерсисам в духе Pavement периода расцвета.

На «Holy Fire» дело обстоит еще неожиданнее. Диапазон жанров тут — все британское инди последних двадцати лет: от Happy Mondays до Джеймса Блейка с обязательными остановками в районе Slowdive, The Verve, Franz Ferdinand, Kasabian и Klaxons. Эта энциклопедия, однако, не распадается на отдельные статьи — вышеупомянутые характерные гитары и неожиданно шикарный вокал задают им жесткий стержень. Будь то тяжеловесный гитарный рейв («Inhaler») или воздушные зарисовки в духе нового R’n’B («Moon»), эти песни, которые по отдельности можно приписать разным другим группам, вместе складывают­ся не то что в пазл — в довольно правдоподобную музыкальную карту Соеди­ненного Королевства. В начале карьеры Foals часто попрекали тем, что они слишком уж похожи на студентов-зубрил, — теперь они сделали это своим достоинством. К третьему альбому группа набралась мастерства для того, чтобы выступить в роли библиотекарей поколения: если продолжать студенческую ­аналогию, то «Holy Fire» — это такая шпаргалка, по которой к экзамену может подготовиться весь курс.

Foals «Holy Fire» Transgressive

Текст: Иван Сорокин

Примерно пятнадцать лет назад к Агатовому пляжу, что в городе Портленде, прибило парусную шлюпку — без хозяина, без пассажиров. На борту остались одежда, чашки из-под кофе и маршрутные карты — как будто человек, бывший на борту, просто ненадолго куда-то вышел. Потом об этом случае писали в газетах. Никто так и не понял, что случилось: шлюпка не терпела крушение, никаких видимых повреждений не было, только следы — был человек и нету. Девушка-подросток по имени Лиз Харрис, тогда ходившая в Портленде в школу и случайно увидевшая шлюпку, придя на пляж с отцом, надолго запомнила эту историю — и много лет спустя записала про нее альбом.

Впрочем, как однажды точно заметил Леонид Федоров, не холод порождает музыку, а музыка порождает холод — вот и здесь мы имеем дело с похожим примером. Лиз Харрис, странной внешности и натуры девушка, избравшая себе в качестве сценического псевдонима имя странной внешности и натуры рыбины, не первый год делает мутную гулкую музыку о развоплощении телесного и чувственного — и сюжет про человека, который опознается по своему отсутствию, тут просто задает формальные рамки (в каком-то смысле они даже мешают; во всяком случае, предыдущая запись Grouper «A I A» с ее полной растворенностью в чистой ­экзистенции была несколько лучше). «The Man Who Died in His Boat» — это одушевленный, но бестелесный дроун-эмбиент: шипение неорганического шума, гул мелодий, утекающих сквозь пальцы, песни под гитару, в которых голос расплывается в мареве эха, а слова превращаются в прообраз самих себя. Это своего рода акустический миф о вечном невозвращении — и, конечно, искомая лодка тут скорее не метафора, а архетип; равно и плот «Медузы», и паром Харона. Принципиальная категория для этой музыки (для всей музыки, которую Grouper производит в последние годы) — потеря, но не как разовое событие, а как процесс: только забыв себя, можно ощутить, кто ты есть на самом деле. Как писалось по несколько иному поводу: спой мне, птица, сладко ли душе без тела, — и Лиз Харрис поет, и корабль плывет.

Grouper «The Man Who Died in His Boat» Kranky

Текст: Александр Горбачев

По-хорошему говоря, объявлять FIDLAR одними из самых перспективных новичков 2013-го не вполне корректно. И не потому что авансы заведомо не оправдаются — с этим-то как раз, скорее всего, все будет в порядке. Дело в том, что три месяца назад эти четверо молодых хулиганов из Лос-Анджелеса дали концерт в скейтерском магазине, откуда в прошлом уволили за неработоспособность вокалиста ансамбля. Подобный поворот событий для любой карикатурной панк-группы есть венец карьеры и конец перспективы. А FIDLAR — это, в общем, и есть карикатурная панк-группа.

Общий смысл этого альбома исчерпывающе описывается незабвенным слоганом группы «Тараканы!» «много телок и пива» — да и с точки зрения формы оголтелые юноши, полтора года оттачивавшие мастерство, играя на скейт-площадках и домашних вечеринках в отсутствие родителей, не сильно отличаются от коллектива Дмитрия Спирина; разве что умение брать искомые пять аккордов в нужной последовательности у калифорнийцев врожденное, впитавшееся с первой нелегально распитой банкой дешевого пойла. В общем и целом ­FIDLAR играют наплевательский веселящий панк, записанный с презрением к достижениям человечества по части звуковой аппаратуры, — то есть музыку, которая сейчас производится терабайтами и которая, по идее, вся абсолютно одинаковая. Но не в данном случае. Дело, видимо, вот в чем. Основная масса прежних адептов жанра числили главной ценностью безответственность и расхлябанность. FIDLAR в качестве таковой почитают угар, который для них есть не возможный эффект, но идеология (в этом американцы забавным образом пе­ресекаются с отечественными любителями прописных NRKTK). Оттого и неис­товый, почти хардкоровый напор; оттого и сорванный голос; оттого и синяки по всему телу. Да, с идеологической точки зрения этой музыке можно предъявить массу претензий: и то сказать, что это, к черту, за панки, у которых главные претензии адресованы людям, снобирующим дешевое пиво, да знакомым, не умеющим держаться на серфе? Впрочем, это куда более глобальная проблема — и вряд ли у авторов песен «Шлюха» и «Кокаин» есть ее готовое решение. В общем, если FIDLAR и симулируют, то делают это так же яростно и нагло, с той же единственно верной целью, что Луис Суарес в штрафной соперника. Они симулируют, чтобы победить.

FIDLAR «FIDLAR» Mom + Pop

Текст: Александр Горбачев

Сперва степенным маршем вступает ритм-секция, умноженная на четыре. Потом — матовые, густые женские голоса, тягуче пропевающие что-то торжественно-мистическое о походе в неизвестное. Дальше — драматическая духовая секция, рассыпающаяся на несколько противоречащих друг другу голосов. Дальше — гитара, ведущая себя так, как подобает скорее взбунтовавшемуся саксофону. Дальше — пианино, пребывающее в бесконечной судороге. Дальше — бесконечный танец гармонии с дисгармонией; мелодии с атональностью; режима с революцией.

Стихийным восклицанием Fire! обыкновенно обозначают свое творческое объединение трое шведских околоджазовых тяжеловесов — саксофонист Матс Густафссон, гитарист Юхан Бертлинг и барабанщик Андреас Верлин. В «Exit!», однако, они приумножают свою и без того убедительную силушку с помощью целикового оркестра (четверо басистов, четверо ударников, духовые, клавишные, три вокалистки, всего 28 персон) — и добиваются совсем уж сокрушительных результатов. «Exit!» представляет собой результат 45-минутного коллективного спонтанного концерта, но было бы неверно подозревать его в тотальном небрежении любыми правилами. Вся восклицательная красота этого альбома, вся его интрига происходит как раз таки из бесконечного диалога закона и вседозволенности — диалога, в котором на удивление часто случается согласие. В пылающем многообразии «Exit!» можно услышать множество самых лакомых отзвуков — от вольного грува великой певицы Аннетт Пикок до оргиастических курлыканий Валентины Пономаревой; от классического монолитного краутрока до позднего «Аукцыона»; от Чарли Хейдена до Карлы Блей, — но важнее не каждый из его кусочков в отдельности (хотя некоторые из них заслуживают самых оглушительных комплиментов), но драматургия, в соответствии с которой они соединяются. Эта музыка по большому счету утверждает, что свобода — то, что у тебя внутри; но чтобы этой свободы достичь, надо ее из себя исторгнуть, вытащить, выпеть. Она о том, что самая томительная мелодия и самая лютая импровизация суть на самом деле порождения одного начала — и потому могут быть вместе. Если совсем кратко, примерно так мог бы звучать оркестр, которым одновременно дирижируют Аполлон и Дионис.

Fire! Orchestra «Exit!» Rune Grammofon

Текст: Александр Горбачев