Хозяин Бари
Бари — южный итальянский город, знаменитый мощами Николая Угодника и пыльной элегантностью архитектуры, — это еще и место, где обычная паромная переправа может стать приключением.
Город Бари, центр итальянской провинции Апулия, был мне интересен исключительно как перевалочный пункт. Именно отсюда ходит паром, на котором можно за ночь перебраться из Италии в Черногорию, и именно такой переход через Адриатику был мною запланирован. Еще в Москве я выправил себе билеты на судно «Святой Стефан» (каюта первого класса обошлась в сотню с небольшим евро) и разработал маршрут. Идея соединить в одном путешествии Италию и Черногорию казалась мне изящной и легко исполнимой.
Почти в темноте я съехал с трассы и, пользуясь указателями, довольно легко доехал до порта Бари, откуда, собственно, мой «Святой Стефан» должен был отчалить около полуночи.
Тут надо пояснить, как работает тамошняя паромная переправа. Паромов отсюда ходит довольно много — в Хорватию, Грецию, Черногорию, даже в Албанию. Каждый вечер громадные корабли, все как один зарегистрированные где-нибудь в Палау, забиваются толпами мешочников и отправляются на тот берег Адриатики. Каждое утро точно такие же корабли, пришедшие с того берега, швартуются у причальных стенок порта — и мешочники выстраиваются в очередь на паспортный контроль.
На пирсе стоит стекляшка, внутри которой надо зарегистрироваться, получить посадочный талон, пройти границу с таможней, выйти на берег (уже с другой стороны) и своим ходом, со всей поклажей, со всеми этими — будь они неладны — сумками в руках, чертыхаясь и проклиная судьбу, дойти до корабля.
На автомобиле, конечно, куда удобнее. Заезжаешь себе прямо в паромное чрево, и никаких сумок в руках. Но то ж на автомобиле. Мне-то предстояло проделать путь пешком, потому что арендованный автомобиль с европейскими номерами долго еще не будут выпускать ни в Черногорию, ни в прочую Албанию.
И вот тут начинается самое интересное, потому что в порту офисов rent-a-car нет и ближайшее место, где машины принимают обратно, — аэропорт. Теперь представьте: отдать при регистрации на паром вещи (ну как это делается при регистрации на самолет) невозможно, их надо тащить на себе до борта. А автомобиль надо отгонять за 20 км от порта. Вот и попробуй выстроить логистику таким образом, чтобы успеть зарегистрироваться, съездить в аэропорт, избавиться от машины, вернуться обратно, пройти границу — и наконец взойти на борт парома «Святой Стефан». И во всей этой цепочке совершенно непонятна судьба вещей. Ведь идете вы на пароме не откуда-нибудь, а из Италии, и не куда-нибудь, а в Черногорию. Понятно, что на обратном пути везти вам решительно нечего, но вот на перегоне Бари–Бар вам надо быть Шивой (как минимум), чтобы шестью руками схватить вещи и донести их до «Святого Стефана».
В моем случае задача упрощалась лишь тем, что в автомобиле нас было трое. Кроме меня совершить бросок в Черногорию решили еще двое моих друзей — Андрей Д. и Мария З. Само собой, что вещи у портовой стекляшки были переданы на их попечение, а сам я помчался в аэропорт сдавать автомобиль. Друзьям же было поручено зарегистрироваться и ждать меня с посадочными талончиками.
Все вроде складывалось удачно, вот только… паром в этот день отменили. Взяли и отменили. Об этом я узнал уже на стоянке аэропорта: Маша З. сообщила приятную новость мне в мобильный телефон.
Поехал обратно.
Уже вместе с друзьями и вещами я поехал кружить по городу в поисках ночлега. Прямо у старого города, на одной из центральных улиц (корсо Кавур), на крыше вполне себе представительного исторического здания мы увидели горящую тусклым неоном вывеску Grand Hotel Oriente и решили рискнуть. То, что в гостинице с таким названием (Гранд-отель все-таки!) в разгар сезона найдутся свободные комнаты, верилось с трудом, однако же комнаты нашлись. Обрадовавшийся нашему появлению консьерж объявил цену (80 евро за номер), и наша судьба была на эту ночь решена. Гостиница оказалась трехзвездочной и давно, примерно с первых послевоенных лет, не ремонтировавшейся.
Нас с багажом рассортировали по этажам, и после водных процедур компания неудачливых пассажиров парома собралась в лобби. Маша З. негодовала (какой-то из вентилей в ванной комнате остался у нее в руках прямо во время умывания), Андрей Д. радовался (лишнему дню в Италии), я мучался (двумя чувствами — голода и усталости).
Мы отправились в старый город.
Уже через пару минут мы оказались в лабиринте узких улиц, заставленных белыми пластиковыми стульями. Стулья выставляют на улицу местные бабки, обожающие с наступлением темноты посудачить с подругами.
Мы шли по улицам (тоже, кстати, белым — тротуары здесь сделаны из светлого известняка, натертого до блеска подошвами, а стены домов выбелены ветром и временем), и головы старушек, словно локаторы ПВО, поворачивались нам вслед. Иногда мы останавливались, чтобы узнать у местных адрес хорошего ресторана, и тогда нам выделяли подвернувшегося под руку внука, тот вел нас к закрытым дверям очередной харчевни. В августе — а то был август — многие заведения закрываются на каникулы, и нам рекомендовали исключительно такие. Наконец мы решили довериться собственным инстинктам — и пошли на запах. Откуда-то из самых недр этого белого города раздавался прекрасный, такой вожделенный аромат свежей жареной рыбы. Вскоре к запахам добавился столь же узнаваемый звук итальянской харчевни — шум десятков голосов, пытающихся перекричать друг друга, перемешанный со звоном вилок и бокалов. Какофония и ароматы вывели нас практически обратно к порту, на площадь Федерико II ди Свевия, где кроме огромного неуклюжего замка преклонных лет обнаружилась искомое заведение с типичным названием — Trattoria Al Pescatore. Впрочем, траттория-то обнаружилась, а вот мест в ней — увы, нет. Все вынесенные на улицу столики оказались плотно и надолго заняты болтливыми и охочими до свежей рыбы местными жителями. Никто из посетителей заведения не собирался сдавать своих позиций, а ведь перед входом уже выстроился хвост из тех, кто пытался своим голодным видом призвать сытых к ответу. Встали и мы в конец очереди. И немедленно заказали бутылку вина, и уселись в соседнем старинном подъезде на ступенях, и стали мечтать, как и нам достанутся кальмары, осьминоги, мелкая и крупная рыбка, и как будет нам счастье. И так нам размечталось, что ждать стало совсем невмоготу. В общем, я слегка коррумпировал официанта (пообещал, что Мария З. поцелует его в щеку), и он посадил нас троих в закрытом на лето зимнем зале ресторана. И счастье (кальмары, осьминоги, мелкая и крупная рыбешка) действительно было.
А наутро, отмучившись беспокойным сном в тесных каморках Гранд-отеля, мы пошли по стопам паломников. Тут ведь, в Бари, покоится святой Николай Угодник, он же Святитель Николай, любимый святой русского человека. Настолько любимый, что даже таблички, указующие дорогу к базилике Святого Николая, продублированы на русском языке.
Храм, стоящий почти на берегу моря, оказался огромным сооружением, выстроенным все из того же белого известняка, что и все вокруг. У алтаря базилики обнаружился лаз в подземную часть, где, собственно, и находится придел Святого Николая с саркофагом, хранящим мощи святого угодника. Слева от зарешеченного придела с саркофагом — другой придел, уже без саркофага, зато принадлежащий православной церкви. В нем недавно молился главный паломник страны, он же президент. А еще президент молился в православном храме Святого Николая, переданном по случаю визита Владимира Владимировича РПЦ, но об этой церкви в ту мою поездку в Бари я не знал. Кто же мог предполагать, что храмов, посвященных святому Николаю, тут несколько и что православный придел Святого Николая в базилике Святого Николая совсем не то же самое, что православный храм Святого Николая? И это в одном небольшом городе!
После посещения базилики пути осевших в Бари путешественников разошлись. Декоратор Андрей Д. отправился прочесывать местные лавки, торгующие ерундой, а мы с Марией З. поехали исследовать побережье. Очень хотелось искупаться, но акватория порта никак не походила на ту воду, в которую можно было погружать тела. Вот мы и решили воспользоваться автомобилем, все еще находившимся в нашем распоряжении.
Отъехав километров пять к югу от порта, мы обнаружили барский городской пляж: намек на песок, рваная волейбольная сетка и острые камни, торчащие из воды, толпы местных — и никакого желания лезть в воду.
Сразу за пляжем начались дачные поселки: домики, дома, виллы — и никаких признаков хорошего пляжа.
Так мы проехали городок Мола-ди-Бари и въехали в Монополи, еще один видный апулийский населенный пункт. Все тот же белый известняк, все те же запутанные лабиринты улочек, та же августовская жара и такое же отсутствие приличного пляжа. То есть, вообще-то, пляж в Монополи нашелся — сразу за стоящей на море крепостью, но никакого желания не то что лезть в воду, но даже устроиться загорать у нас с Марией З. не появилось. Брезгливость помешала.
Признаться, мы уже было отчаялись. И тут я вспомнил, что еще до поездки в Италию я рылся в интернете и обнаружил, что на всю Апулию есть одна приличная гостиница — Il Melograno, «Гранат», иначе говоря. Гостиница эта, как мне запомнилось, находится именно в Монополи. В общем, мы решили воспользоваться последним шансом: разыскать Il Melograno и наконец искупаться.
Стоит ли говорить, что при ближайшем рассмотрении в городке Монополи не нашлось ни одного человека, говорящего по-английски? Тем не менее, ведомые указующими перстами и пояснениями на совсем уж непонятном местном диалекте, мы выехали за пределы города, проехали кладбище, углубились в какие-то обширные сады и в конце концов нашли этот самый Il Melograno — посреди оливковой рощи, на холме и совсем не на море. «Гранат» оказался массерией, старинным укрепленным хутором, возведенным когда-то для защиты от сарацин. И все тут было хорошо — бар с ледяным просекко, ресторан с отличной пастой, спа и бассейн, стрекот цикад, тень оливковых деревьев; вот только моря и пляжа в Il Melograno мы так и не нашли. Впрочем, мы все-таки догадались спросить консьержа (он, понятно, по-английски говорил), и тот помог нам с легкостью необыкновенной.
— Господа, вы правы. Найти в Апулии место для купания не так легко. Камни торчат из песка, из воды, море точит их и делает еще опаснее, именно поэтому в этой части Адриатического побережья нет хороших пляжных отелей. Впрочем, есть исключение. Мы сами построили на берегу небольшую гостиницу, насыпали пляж и сделали нечто вроде купальни — прямо в воде. Мы отправляем туда на микроавтобусе наших постояльцев. Днем они загорают и купаются, обедают в тамошнем ресторане, а на закате их снова привозят сюда, в сад. Я позвоню тамошнему управляющему, и вам покажут клуб.
Уже через пятнадцать минут, миновав развалины Эгнации (тут, в Апулии, сохранилось много развалин, датируемых временами самого известного местного литератора Апулея), мы подъехали к Le Tamerici (иначе говоря, к «Тамарискам»). Нам открыли ворота, и мы оказались в настоящем оазисе. Справа и слева от нас лежали все те же лысые каменистые пляжи, в то время как пляж «Тамарисков» имел вид вполне товарный. Как владельцам удалось отхватить кусок побережья — вопрос отдельный; в Италии владеть пляжами не разрешается законом. Впрочем, как известно, в Италии закон сильно смахивает на дышло. Как и у нас.
Короче говоря, мы искупались. И выпили чего-то освежающего. И поехали обратно в Бари, хотя до знаменитых жилищ трулли (странные такие конусы, признанные ЮНЕСКО каким-то особо ценным чудом света) в Альберобелло оставалось немногим более 20 км. Но ведь и до предполагаемого парома в Черногорию оставалось не так много времени.
Довольно быстро мы вернулись в Бари, проехали в порт и — чудо — увидели белую тушу нашего «Святого Стефана». Вернее, не совсем нашего, а брата его. Этот «Святой Стефан II» должен был увезти через море двойную порцию пассажиров, и ни о какой каюте первого класса речь уже не шла. На этом пароме первым классом должны были путешествовать те, кто приобрел билеты на сегодня, а вчерашнему первому классу кроме суток ожидания достались четырехместные каюты без ванной и туалета и с неработающими кондиционерами.
Про кондиционеры, правда, мы узнаем позже, уже на борту, после регистрации, сдачи автомобиля в аэропорту, встречи с декоратором, в наше отсутствие ставшим обладателем ценного керогаза, прохождения границы и водружения на борт «Святого Стефана II».
Паром отходил от причала, и я, борясь с духотой разогретой на августовском солнце каюты, думал о прихоти судьбы. Вот ушел бы мой «Святой Стефан» из Бари вовремя, и я бы на сутки раньше попал в Черногорию и не увидел бы — хоть и коротко — Апулии, самой, кажется, нетуристической области Италии. Тут, в Бари и вокруг, на самом деле почти нет классных гостиниц, вылизанных пляжей, модных баров; как следствие — нет туристических толп, рынков с сувенирами, шоколадных Давидов и прочей белиберды. Что же есть? Чуть не лучшая еда во всей Италии, а значит, на всем белом свете. Это первое. Масса всего такого, что надо увидеть: замки Фридриха II, трулли в Альберобелло, гробница святого Николая, развалины Эгнации. Это — во-вторых. Есть также бабки со своими пластиковыми стульями, есть цикады, оливковые рощи, персиковые сады. Это третье. Разве нужны еще причины, чтобы влюбиться в Апулию?