Fuzz

что это было Старейший и, кажется, проживший дольше всех российский музыкальный журнал Fuzz в начале 1990-х стал правопреемником традиций советского рок-самиздата — да так и не смог изжить эти традиции в полной мере. И дело было даже не в формате (поначалу Fuzz был газетой, причем выходившей раз в месяц, но в середине 1990-х превратился-таки в журнал), а в подходе к материалу, в стилистике, в неотвратимых больших буквах, которыми здесь кричаще писалось название любой группы — хоть создатели Fuzz и имели в виду быть похожими на Q (и даже завели собственную музыкальную премию, в какой-то момент ставшую одним из главных городских рок-фестивалей), получался все равно скорее журнал «Рокси». Свою главную миссию Fuzz выполнил в 1990-е: населению было не до музыки, и журналистика была жива только энтузиастами, которых в редакции Fuzz, кажется, было больше всего; именно журналисты петербургского издания фиксировали в словах и фотографиях великую и страшную жизнь клуба «Там-там» и прочие сюжеты, навсегда ушедшие вместе с эпохой. С появлением более профессиональных печатных медиа, а тем более и интернета, востребованность журнала стала потихоньку сходить на нет, а в 2009-м он и вовсе закрылся — возродившись, впрочем, полтора года спустя в виде одноименного сайта.

Александр Долгов

основатель и главный редактор Fuzz (1992–2009)

«Конечно, в начале 1990-х сделать полноценный глянцевый рок-журнал было проблемой. Так что мы с моим коллегой Александром Крышталем, не мудрствуя лукаво, начали с подпольного издания рок-газеты — хотелось утереть нос рок-коллегам. Да и жизнь у нас, двух флотских офицеров, служивших в Ленинградской военно-морской базе, была слишком пресной — адреналина в крови точно не хватало. Застрельщиком идеи был я, своим энтузиазмом я смог заразить и Сашу, хотя поначалу он очень сомневался в успешности нашего проекта.

Саша, как профессиональный газетчик, взял на себя все технические вопросы, связанные с производством издания, а я взвалил на свои плечи стремные обязанности то ли редактора, то ли директора, а то и внештатного рысака-борзописца. Финансирование, сбыт продукции, написание статей, сбор фотографий — все это было моей персональной головной болью. С авторами поначалу была проблема, и поэтому первые номера приходилось практически от корки до корки забивать собственной писаниной, подписанной разными псевдонимами — у меня их было порядка двух десятков. Газета поначалу издавалась подпольно, поскольку нас отказался регистрировать чиновник, намекая на «раскошелиться». Платить какому-то проходимцу из региональной инспекции не хотелось, поэтому на свой страх и риск мы в течение полугода печатались нелегально. Тираж первого номера был пять тысяч экземпляров, и если мне не изменяет память, его стоимость составила полторы тысячи рублей — примерно пять моих ежемесячных офицерских окладов: часть денег вложил своих, часть денег занял. Парадоксальность и авантюрность всего этого газетного предприятия заключалась в том, что не был решен вопрос реализации — и первые три номера делались «на склад».

Первый номер с ликом Виктора Цоя, прикуривающего сигарету, вышел утром 2 марта 1991 года, как раз в день рождения Горбачева, уже доживавшего тогда свои деньки в Кремле. Премьера нашего первенца состоялась через пять дней — как раз 7 марта питерский рок-клуб праздновал свое десятилетие и по этому случаю устроил грандиозный семидневный фестиваль. Честно говоря, мне было несколько странно наблюдать, что газета пользуется спросом. Я даже испытал легкий шок, наблюдая, как в вестибюле здания на Рубинштейна, 13 зрители, пришедшие на фестиваль, покупают нашу газету, отдавая за нее свой кровный рубль. Конечно, на фоне других рок-газет — «Рокси-экспресс», «Энск», «ЗЗЗ», «Иванов», выходивших на офсете и имевших куда более длинную историю, — наше издание явно проигрывало.

Кроме именитых авторов Fuzz унаследовал от самиздата еще и ернический стиль — статьи писались, как правило, в молодежно-раздолбайской манере, с частым использованием жаргонизмов, что категорически невозможно было прочитать на страницах официальной прессы того времени. Кстати, через несколько лет официоз для решения возникших проблем и поднятия упавших тиражей призвал на помощь как раз молодежный сленг — ровно то, чем активно пользовались мы. Тогда стиль издания претерпел коренные изменения, сделавшись едва ли не академическим.

Как я уже сказал, первые номера от корки до корки забивались плодами моего творчества: конечно, я отдавал себе отчет, что так долго продолжаться не может. Поэтому я стал искать авторов. Некоторые мне были известны по рок-самиздату, который я сам читал: Андрей Бурлака, Анатолий Гуницкий, Александр Старцев, Владислав Бачуров, Екатерина Борисова. Им было интересно с нами сотрудничать: самиздат к тому времени уже кончился, публиковаться негде было, к тому же мы платили гонорары, сопоставимые с общегородскими расценками, — и без опозданий. Другие, напротив, писали в основном для официальной прессы (скажем, Максим Максимов или Михаил Трофименков), и им было просто интересно попробовать свои силы в неофициальном издании, уже зарекомендовавшем себя как «рупор музыкальной анархии и разгильдяйства». Часто авторы приходили просто с улицы, предлагая свои журналистские услуги.

Мы равнялись на британский рок-н-ролльный «политпроп» — еженедельные музыкальные газеты-таблоиды вроде Melody Maker, New Musical Express или Sounds. Покупался постоянно и почитаемый мной британский ежемесячный глянцевый журнал Q. Солидное издание; правда, брошюровка на клею, помнится, была в то время плохая — журнал быстро рассыпался на отдельные странички. Из этих же изданий в самых лучших российских традициях мы по-пиратски делали переводные перепечатки. Конечно, с обязательным указанием первоисточника и имен авторов. Но погоду в газете, безусловно, делали собственные материалы, некоторые из которых вызывали настоящий переполох в редакции. Так случилось, например, с материалом Алексея Курбановского из восьмого номера Rock Fuzz «Джон Пил и его курортный роман с русской поп-музыкой», состоявшим из интервью с известнейшим диджеем BBC и отчетом о его посещении клуба «Там-там». Копию газеты с переводом на английский язык мы направили для ознакомления в Лондон — и каково же было наше удивление, когда из разных мест Англии на адрес редакции посыпались бандероли с демонстрационными записями непризнанных музыкальных гениев. Оказывается, мистер Пил (увы, покойный) отрекомендовал в радиоэфире русских рок-коллег, дав наши координаты. Пришлось в срочном порядке открывать новую рубрику «Демо» — с обзором английских новинок. Не пропадать же добру.

До 2000 года конкуренты у нас отсутствовали. Время от времени были попытки вступить с нами в соперничество, но они проваливались. Не думаю, что нас расслабляло отсутствие конкурентов, мы постоянно менялись на протяжении всей нашей истории. О статусе лучшего музыкального журнала (Fuzz является четырехкратным лауреатом петербургской премии «Мастер-ключ») мы особо не задумывались, просто честно и с любовью делали свое дело, фиксируя музыкальный процесс, происходивший на необъятных просторах России.

Последний номер журнала с обложкой Franz Ferdinand — сто восемьдесят пятый по счету — вышел в конце января 2009 года. Причина закрытия известна: журнал не пережил финансового кризиса, разразившегося за полгода до этого. Новый издатель Fuzz закрыл как нерентабельный. Быть может, я бы и вырулил ситуацию, как это не раз бывало в прошлом, но, к сожалению, после смены учредителя и издателя я уже не принимал глобального участия в судьбе собственного детища, ограничившись чисто творческими вопросами. При этом мне кажется, что номера за последние полгода стали лучшими в истории издания — мы снова кардинально начали меняться, увеличили объем, в редакцию пришли новые авторы, а я, как в прежние времена, смог снова зажечь нашу команду энтузиазмом».

Леонид Новиков

с 1992 по 2004 — корреспондент, ответственный секретарь и заместитель главного редактора Fuzz

«В 1992 году я часто ходил в гости к искусствоведу Алексею Курбановскому — слушать пластинки: информации же тогда толком не было, никакого интернета, никакого музыкального обжорства. Там я и познакомился с Александром Долговым — бывшим моряком, который создал музыкальную газету Rock Fuzz. А я тогда читал всю музыкальную прессу — все, что было под рукой. Так что газету я тоже купил и очень посмеялся — это было просто убежище русского рока. Долгов при встрече спросил: «Ну как?» Я ответил: «Ужас какой-то», — и этим необычайно Долгову понравился. К тому моменту я уже поступил на факультет журналистики и ходил по концертам с огромным фотоаппаратом своего деда — так что Долгов предложил с ним сотрудничать. Сначала я носил какие-то форточки, потом начались робкие попытки что-то писать, а потом я внезапно сперва стал ответственным секретарем этого замечательного издания, а в 1997-м — еще и заместителем главного редактора.

Мы перешли на журнальный формат, потому что нам показалось, что это веление времени. Что мы обязаны сделать журнал. Для нас идеалом был журнал Q, мы хотели быть на них похожими — чтобы нас так же все уважали. Мы этот журнал всеми правдами и неправдами доставали и смотрели, как они что делают. Равняясь на них, мы сделали рецензии альбомов со звездочками и параллельно учредили премию Fuzz. Почему нет? Сами придумали, сами раздаем — красота. Кстати, премия Fuzz действительно была влиятельной. Мы с помощью церемонии ее вручения раз в год решали все финансовые проблемы издания.

Русские люди, а особенно русские музыканты, необычайно обидчивы. Институт критики толком создать не удалось. А тогда же еще все письма писали. Каждую неделю мы ездили на почту, забирали письма. Хотя какого-то особого статуса у нас не было. Тираж был невелик, не Cosmopolitan, не гламурное издание с сиськами на обложках. Хотя попытки сделать сиськи на обложке были. Раздели однажды «Ночных снайперов», очень смешно получилось, отличная обложка, я считаю. Кого-то еще раздевали. Но так, стыдливо прикрывая всем чем можно.

Мы именно что сводили концы с концами. Финансовая модель была очень незамысловатой: напечатали тираж — продали — получили деньги. Реклама приходила окказионально. Мы сидели в Питере, круг связей у нас был прискорбный. Табачники тогда давали бюджеты только на большие мероприятия. Алкоголь приходил еще реже. Так что все было предельно просто: продали тираж — зашибись, есть деньги; не продали тираж, неудачная обложка — все плохо. Самая провальная обложка, кстати, была с Петром Николаевичем Мамоновым. И для нас это был удар, мы очень расстроились.

Мы были испорчены априори. Гонка за какими-то крохами с барского стола... Я помню все это: «Напишите про нас рецензию, только обязательно хорошую, иначе мы вам пластинок не дадим. Была такая попытка инспирировать музыкальное движение — называлось «2000% живой энергии», — оно благополучно захлебнулась. Больше всех шумела группа «Свинцовый туман». Дима Нестеров — прекрасный администратор, но тот еще мелодист и тот еще музыкант — шумел, что надо писать нормальным русским языком нормальные рецензии, читайте в скобках — хвалить. Так или иначе, журнал выполнял свою функцию, он как-то информировал. Но когда я уходил, кто-то в редакции понял — чтобы прославиться, нужно писать только про знаменитостей, причем хвалебно. И Fuzz начал делать большие подобострастные интервью с Земфирой, с Зинчуком, с Борисом Борисовичем Гребенщиковым. Я не имею ничего против, но в результате как-то все что-то выхолостилось. Пошла уже немного потребительская история. В этом нет ничего дурного — это просто следствие нашей финансовой несвободы. Оказалось, что мир устроен так: чтобы попасть на полки в магазинах, мы должны им приплачивать. Fuzz встал на путь компромисса, а это недопустимо в независимой журналистике».

Екатерина Борисова

автор, литературный редактор Fuzz (1994–2009)

«Я работала в газете «Энск», которая существовала с 1990 по 1994 год. Газета была новосибирская, но распространялась по подписке и в розницу по всему Союзу. На самом деле это было абсолютно легендарное издание. В 1994 году «Энск» закрылся, а мне хотелось продолжить заниматься журналистикой — нужно было думать, где дальше писать, поэтому я пришла в Fuzz. Долгов очень обрадовался, потому что в «Энске» работали такие журналисты, о которых он мог только мечтать. Я пришла в Fuzz в 1994 году как автор, а с 2000 года до закрытия я была и литературным редактором журнала.

В Fuzz не было рубрик как таковых, каждый занимался тем, чем хотел, описывал музыку, какая была по душе. Сначала определялось, какой музыкой человек интересуется, а потом давались соответствующие задания. Статьи, интервью, репортажи с концертов — все вперемежку, не было жесткой рубрикации.

Долгов ориентировался на западную журналистику, в частности, он очень уважал журнал Q. А мы сами — журналисты, редакторы — делали, что нам хотелось. У всех были знакомые музыканты, все ходили на концерты, слушали какие-то альбомы. Можно было прийти и сказать: «А давай, Саша, я возьму интервью у такого-то музыканта. Ты его не знаешь, но я гарантирую, что артист хороший».

Материалов в Fuzz у меня за четырнадцать лет работы в журнале вышло около тысячи: я установила себе железное правило, что раз я в этом издании работаю, то в каждый номер обязана что-то написать, даже если нет никаких специальных заданий. Первая в моей жизни кавер-стори была про Дэвида Боуи, она вышла в октябре 1999 года — называлась «Двенадцать жизней Дэвида Боуи». Тогда еще было плохо с интернетом, и где я только ни копалась, в каких только журнальных вырезках, чтобы его написать. Помню, Леня мне распечатывал страницы из All Music Guide — в общем, трудно было. Зато до сих пор этот мой материал цитируется в интернете.

В конце 2000-х Долгов стал искать какой-то финансовой стабильности. В итоге он нашел Ragrad и продал им Fuzz, это было в середине 2008 года. Сначала все было хорошо, появились деньги, все возрадовались, началось какое-то развитие, новые рубрики стали появляться, а потом началась какая-то фигня. Сначала нам подсунули дизайнера, который раньше работал в журнале «Афиша» и почему-то решил Fuzz переделать под «Афишу» — два месяца мы с ним мучились. А потом была последняя в году сдача номера — январского, все сидели, работали, номер ушел в печать. А через два дня мне позвонил мой коллега и сказал: «А ты знаешь ,что Fuzz закрылся?» Вот так всех нас выгнали, что называется, на мороз. Через полгода после этого стараниями Саши Старостина открылся сайт Fuzz, который до сих пор существует, но с лета этого года там не осталось от оригинального Fuzz вообще никого, потому что и Старостин, который для сайта многое сделал, и Алексей Любимов просто уволились».