«Тебе уже 22, у тебя должны быть наркотики, девочки, ну что ты как лох!»

• — Расскажите, вы много музыки слушаете? Ну там — покупаете раритетный винил, мониторите Pitchfork…

Владислав Зайченко (гитара): Ты, наверное, путаешь музыкантов и меломанов.

Евгений Мильковский (вокал, гитара): Мы любим наполовину слушать, наполовину играть. Но создавать любим больше, чем слушать. Именно поэтому мы много времени проводим на репетициях, закончили сведение второго альбома. В одной из комнат у себя мы сделали студию, чтобы не отвлекаться от работы.

Зайченко: Мы все вместе снимаем квартиру пятикомнатную. По комнате на каждого плюс студия.

Мильковский: Все обустроили, купили мониторы, и каждый занимается своим делом. Для нас это важно и интересно. А слушать музыку — ну да, интересно иногда переслушать старые записи наших любимых музыкантов.

• — Ну а кто они? Все-таки почти все люди, которые играют на гитарах, начинали с того, что копировали своих кумиров, а потом уже придумывали свое.

Зайченко: Да все крутые по-своему, каждый крутой. Я не могу сказать, что какая-то группа на меня повлияла более приоритетно, чем другая.

Тошик Ниженко (барабаны): Ты нас пытаешься разделить, как в школе все всех делили. Типа, он рэпер, а я металлист.

Мильковский: О'кей, если отвечать все-таки: мне нравятся Kings of Leon, Soundgarden, Nine Inch Nails, Nine Black Alps, Green Day…

Ниженко: Limp Bizkit еще.

Зайченко: Ну это если вынести за скобки Red Hot Chili Peppers, Led Zeppelin и Nirvana.

Мильковский: А я в детстве слушал много всякого русского рэпа. «Многоточие», «Триада», «ЮГ», «Центр» — это очень крутые группы были. Они читали о правде и чести, о борьбе за правду, и это очень сильно на меня повлияло. Спровоцировало на всякие социальные темы. Они так же меня учили, как мои родители, как улицы. Ведь рэперы такого склада, как «Многоточие», читают не о том, как все хорошо, а о том, как все плохо. Они читали о том, что все вокруг козлы, президенты — мудаки, а людям жрать нечего. Я плавал в этом всем, и мне это подходило.

• — У молодых рок-групп история обычно примерно такая — тусовались на районе, репетировали в отцовском гараже и так далее. У вас все несколько иначе. Вы попали в группу после продюсерского кастинга.

Зайченко: Мне пришлось пройти через все, о чем ты говоришь. Был и андеграунд, и два слушателя, которые прыгают перед сценой на концерте, а больше в зале никого нет.

Мильковский: Одним из этих слушателей был я.

Зайченко: Приходилось и под сценой валяться, и играть в разных состояниях… Но все имеет свою актуальность лишь на определенном этапе. Сейчас мне интересна музыка. Я понял, что растрачивал себя немного не туда.

• — Однако полбутылки рома в 2 часа дня вы все-таки уговорили, я смотрю.

Мильковский: Я, например, не пью. И я бросил курить. Видите, я уже не рок-н -ролл: сигарет не курю, пью только молоко.

• — Но вам же всего по 20 с небольшим! Это ж самое время для угара!

Мильковский: Прикинь, мама так кому-нибудь бы говорила? (Смеется.) «Сыночка, тебе уже 22, у тебя должны быть наркотики, девочки, ну что ты как лох!» 

Ниженко: Ну мы же не в 70-х живем!

• — А какая разница? 20 лет — они в любую эпоху 20 лет.

Мильковский: Да ладно. Тогда, к примеру, ЛСД было легализовано, а теперь — нет.

Ниженко: Да блин, все уже видели эпоху ЛСД и то, к чему она привела. Ну да, появились The Beatles, Pink Floyd и еще миллиард тысяч прекрасных групп. О'кей. Все, поехали дальше.

Мильковский: Не, ну рок-н-ролл — вообще-то, нормальная музыкальная культура. Но мне 22 года, я молодой человек, у меня есть свои увлечения. А кроме того, у меня есть здравый рассудок, и я понимаю, что мне не нужны наркотики, чтобы сочинять музыку, развлекаться, любить и творить. У меня есть прекрасные друзья, прекрасная девушка, музыка и наши слушатели, я лучше позанимаюсь спортом. Например, скейт меня вставляет не меньше чего-то другого.

Ниженко: Что лучше — искусственная эйфория или настоящая?

Зайченко: Тем более существует огромная иллюзия по поводу наркотиков. Да, Курт Кобейн, Сид Барретт и миллионы других артистов употребляли наркотики, но мы же не можем знать, что именно это было причиной, по которой они писали музыку. Скорее всего, это было причиной того, что они откинулись в 27. А также того, что у них были плохие отношения со всеми вокруг, от чего они постоянно были в тяжелейших депрессиях. Да на хер это надо!

• — Ну хорошо, а как вы тогда обычно время проводите? Вот гастроли, чужой город, вечер в гостинице — что вы делаете? Может, YouTube-вечеринку устраиваете?

Ниженко: Наверное, я очень старомодный человек, но когда я слышу все эти слова вроде «инстаграм», «ютьюб», «твиттер», меня это выдрачивает.

Зайченко: Давайте соберемся все вместе, чтоб посмотреть YouTube! Вот счастье!

Ниженко: Зачем это все? У меня есть девушка, я могу провести время с ней, а если я не с ней, я могу пойти покататься на скейте и кайфовать от этого. Просто пипец как кайфовать!

Мильковский: Да ну что ты, нет, это все неинтересно! Гораздо интереснее набрать сто лайков под фоткой, а потом сидеть и радоваться!

Ниженко: Я есть во «ВКонтакте» только для того, чтобы слушать музыку. Там есть группы, где сидят жесткие меломаны. В фейсбуке я сижу, потому что там все мои друзья и близкие, и таким образом я вижу все, что они делают. Но я не гоняюсь за лайками. Тебе нужно сто лайков? Пойди посмотри на себя в зеркало и поставь себе сто лайков.

Мильковский: Все эти люди, зависимые от лайков, — у них просто проблема с самооценкой.

• — У меня такое ощущение, что вы в свои довольно юные годы уже все про себя поняли и живете с абсолютно холодным носом.

Мильковский: Мы не знаем, что точно будет дальше, но сейчас — да, я понимаю, что надо заниматься только музыкой и уделять ей как можно больше времени. Именно поэтому в свободное время мы не сидим, как идиоты, в интернете. Из-за репетиций у меня, например, так мало свободного времени, что я использую его исключительно полезно. Либо провожу его со своей любимой девушкой, либо катаюсь на скейте. Ничем другим я не занимаюсь, потому что только так можно достичь не только успеха, но и самоудовлетворения. А, еще я на турник хожу.

• — Господи, ну неужели у вас нет элементарной мужской эйфории от того, что перед сценой стоит сотня девчонок и все они смотрят только на вас!

Ниженко: Скажи, ты видела этих девочек? Ты бы повелась на них? Я не про внешность говорю. Это люди, которые ставят себе кумиров. Если ты ставишь кого-то выше себя, то это уже неправильно.

Мильковский: Почему ты думаешь, что они ставят нас выше себя? Они просто любят музыку и хотят с нами сфоткаться. Им это интересно и важно, и мы имеем для них какое-то значение.

Ниженко: Короче, с мужской точки зрения тут отсутствует азарт и интерес. Гораздо интереснее познакомиться с девушкой, которая тебя вообще не знает.

Мильковский: Да. Доступность — это неинтересно. Гораздо интереснее, когда ты девушку долго добиваешься и тебе есть о чем с ней поговорить.

Зайченко: А ты что же, хочешь, чтоб мы развлекались с этими девочками в каком-нибудь гостиничном номере, бухали и употребляли наркотики?

• — Нет-нет, я не настаиваю!

Ниженко: Это время прошло! Рок-н-ролл в том виде, в котором он был с 60-х до 90-х, умер. Пора начинать что-то новое, что-то более продуктивное и творческое, более чистое!

• — То есть новые рок-н-ролльщики — это в первую очередь нравственный пример для молодежи?

Мильковский: Я не хочу даже произносить слово «рок-н-ролл». Он мертв, эта культура закончилась.

Ниженко: А я не хочу говорить слово «пример». Мы просто живем своей жизнью. Вот ты схавал ЛСД раз, схавал два, пять, десять — и каждый раз одна и та же история, ты точно знаешь, что с тобой будет. Другое дело — музыка! В музыке ты не знаешь, что с тобой произойдет.

Зайченко: Да! Это дивный новый мир. И это правда гораздо прикольнее, чем смотреть, как домики гнутся.

• — Ладно, про музыку понятно. Я хотела еще спросить про тексты. Честно говоря, когда я слушала ваши песни, я думала, что вам лет по 15. Лирика у вас довольно подростковая.

Мильковский: Ну, у нас просто нет никаких завуалированных фраз. Вот о чем я пою, когда я пою свои песни? «Мой прокуренный голос, твои теплые губы, нам нравится мерзнуть, нам не нравятся клубы». Что тут непонятного? Слушателю сразу ясно: холодно, я накурился сигарет, клубы мы не любим, пойдем тусить куда угодно, лишь бы не с этим кислотниками. У меня есть настроение — и я просто его передаю. Конечно, есть песни, в которых я пытаюсь сподвигнуть людей к чему-то хорошему. Например, песня «Турники».

• — Насколько подробно вы обговариваете с продюсером то, что делаете?

Мильковский: У нас нет какого-то специального диалога с продюсером. Мы просто общаемся с ним как друзья и сами для себя уясняем, что правильно, а что — нет. Понятно?

• — Понятно. Одно непонятно — слишком уж вы серьезные для двадцатилетних парней с гитарами.

Мильковский: Ты все пытаешься окунуть нас в некий рок-н-ролл! Сейчас придумано такое количество направлений, что уже трудно сказать, играем мы поп или рок. Какая разница, как мы себя позиционируем, — разве изменится от этого наша музыка? Я себя позиционирую как гражданин планеты Земля. Я занимаюсь музыкой, спортом, любовью, общением с приятными людьми и радуюсь каждой секунде жизни. Вот моя позиция.