Onuka, ­Монатик и другие ­молодые украинцы, которые не хуже Ивана Дорна

Stepan i Meduza

Несколько гедонистичный синтипоп, сильно оглядывающийся на «новых романтиков» и восьмидесятые в целом

«Сначала мы играли с клавишником вдвоем, потом присоединился барабанщик — и у нас был ­такой развесело-роковый период. Потом клавишник уехал за границу, в Берлин на ПМЖ, — и мы вновь стали дуэтом. Сейчас, правда, он вернулся — но нам уже привычней так, да и синтезаторная составляющая в музыке даже прибавилась, а не наоборот. Сегодня мы стали более электронными. В этом нет ничего странного — мы стали больше интересоваться электроникой, собственно, как и все вокруг. В рок-музыке не происходит ничего интересного уже лет, наверное, десять. Больше всего нам нравит­ся электроника восьмидесятых — на наш взгляд, то время было пиком развития музыки. Техно­логии уже позволяли записывать все на высочайшем уровне, но при этом ценность не была утрачена — тогда были и мелодии, и хорошее качество. Если же смотреть на новые песни, то ты их просто не можешь отличить друг от друга, все оди­наково, сплошной трэп — и все это неинтересно и нудно. Дело не в ностальгии: просто если там же посмотреть рейтинг за год, скажем, 1986-й, то из этой подборки каждая песня — это непости­жимый шедевр практически.

Нам нравится минимал-вейв — в то время появлялась куча музыкантов, они записывали пять-шесть песен и исчезали в никуда, но сами песни при этом были отличными. Печально, что мода на него до Украины так и не дошла. Здесь происходит возрождение хауса. Эта музыка возвращается в новом обличье, диджеи не забывают и о старых треках — часто проводятся андеграундные вечеринки, на них ходит много людей. Живые концерты, в общем-то, сходят на нет, и электроника берет свое. Ее плюс — в быстром развитии, ничего не задерживается на месте. Вспомните ­популярный пару лет назад мумбатон — и где же он? Мы не то чтобы держимся параллельно всему, есть у нас и песни, записанные вместе с Koloah, но в похожем направлении двигаются «Электроника 302», закончившийся не так давно «Маяк» — они совсем электронные, но, может, есть что-то схожее в настроении.

Вообще, дело не в электронике, не в том, что в нашей музыке прибыло, а в том, что из музыки исчезло: в нулевых была тенденция некоего нигилизма в музыке, порой даже злорадствующего. Теперь хочется чего-то чистого, настоящего, быть без маски».

Монатик

Удачная попытка найти украинский грув — хаус и R’n’B переносятся на эту почву на удивление хорошо

«Все началось с того, что мой отец играл мне в детстве на гитаре. Он знал многие песни Цоя — и это были первые песни, которые я выучил сам. Как раз в годы моего взросления появились иностранные каналы — французский MCM, ­американский MTV… Я был тогда безумным ­фанатом Майкла Джексона; потом были Wu-Tang Clan, The Fugees, Лорен Хилл, но на самом деле я впитывал в себя все — от Metallica до транса. Потом фортепиано. Мой друг показал мне базовые аккорды, а дальше уже сам. На двадцать пять лет мне подарили соб­ственное фортепиано; моей мечтой был белый рояль — и друзья покрасили баллончиком с краской пианино «Украина». Потом купил синтезатор Yamaha в секонд-хенде — и вначале писал все на нем. Но вообще, если у тебя есть любовь к музыке, ты будешь хоть на батарее играть.

Я учился на юридическом в Луцке, но решил попробоваться на «Фабрике звезд-2». Я прошел в финал кастинга, но меня не взяли, хоть и заметили — продюсер Наталья Могилевская предложила мне работу в балете. После ее звонка я приехал в Киев с вещами на следующий день. Работал администратором, промоутером — листовки раздавал, зарабатывал как мог. А по вечерам мы собирались со знакомыми ребятами и играли фанк.

Я очень долго искал, с кем работать над музыкой — одна голова хорошо, но две лучше. В одиночестве творить сложно. Я сам пишу тексты и музыку, но над аранжировками, над одеждой к музыке я работаю с великолепным Антоном Чилиби, которого мне буквально судьба подарила, — я искал единомышленника где-то три года. Ездил в Харьков, объездил студии всей страны, но в итоге нашел здесь, в Киеве.

Насчет того, что происходит сейчас… Когда происходят такие нежданные и страшные вещи, нельзя оставаться безразличным. Все это происходит и в мыслях, и — оттого — в творчестве, в песнях, в действиях. Поэтому песню «Може вже досить» я не написать не мог, это мое сегодня — что я хочу сказать, что у меня в голове. Никто ­никому не верит, никто никого не слышит в большинстве случаев. Многие приобрели смысл жизни в войне. А в глубине души все хотят мира. Я уверен.

Вторым всегда плохо быть. Я серьезно от­ношусь ко всему, что мы делаем. Кто-то сравнит это с Дорном, кто-то с Максом Барских, кто-то — с Джейми Вуном. Для тех, кто меня впервые слышит, я артист начинающий — а молодых всегда с кем-то сравнивают. Как Ивана сравнивают с Disclosure, а их еще с кем-то. Кого-то уже сравнивают с Монатиком, мне даже такое встречалось. Я к этому спокойно отношусь — просто делаю все от души. Вообще, честной музыки должно быть больше. Все как-то остановилось, все стремятся к формату, а пришло время новой музыки, которая выйдет за рамки».

Onuka

Довольно занятное совмещение современной электроники с народной музыкой — вместе с текстами на английском и украинском

«Идея использовать народные инструменты пришла не сразу. На самом деле ничего неожиданного в ней не было, потому что моя жизнь всегда была плотно связана с этно, причем с самого раннего детства. Мой дедушка был известным в стране мастером народных инструментов. Когда мне было четыре года, он сделал мне сопилку и научил на ней играть. И началось. Я гастролировала в составе разнообразных коллективов народных инструментов, потом — с духовым оркестром в качестве солистки. Так я стала главным специалистом по этому инструменту, ведь это очень узкий профиль. До пятнадцати лет я воспитывалась в этноатмосфере, но к восемнадцати годам я от этого полностью отошла — меня захватила электронная музыка. И вот в прошлом году я решила объединить опыт, накопленный и в народной, и в электронной музыке. Так появилась Onuka. Изначально я задумывала его как исключительно англоязычный проект. У меня никогда не было песен на украинском, так что использование родного языка тоже было большим экспериментом. Я очень рада, что песни на украинском «зашли», потому что написать правильный текст было очень сложно. Точнее, было сложно решиться на украинский текст. Поначалу звучание резало ухо, казалось каким-то диким. Но это чувство быстро прошло, сейчас мне все нравится, так что в ближайшем будущем появятся новые песни на украинском, но их, конечно, будет меньше, чем англоязычных.

Я вижу, что Onuka стала частью тренда, сейчас интерес к этно растет. Но на самом деле это немного не так: первый трек для альбома был написан еще в августе прошлого года, а вышел в октябре, за месяц до небезызвестных событий. И песни для альбома писались независимо от этой ситуации. Я рада, что мы в каком-то смысле предвосхитили тренд, — мне бы не хотелось спекулировать на том, что модно.

Кроме сопилки у нас в концертном составе есть бандура, еще я планирую добавить в состав цимбалу. Ведь украинская народная музыка, как правило, печальная. Изначально бандуристами становились потерявшие зрение воины — они пели думы о том, что происходило на поле битвы. С сопилкой тоже интересная история: человек становился в чистом поле и играл, а благодаря естественному эхо получался звук с реверберацией. Настоящая народная музыка очень отличается от той, которую играют современные народные ансамбли, сейчас это похоже на какую-то свадебную дискотеку. А она же совсем не такая. Поэтому в музыке Onuka я хочу показать, как на самом деле должны звучать эти инструменты».

Джамала

Перешедшая от соула к несколько минималистичному попу певица, не считающая, впрочем, этот шаг перезагрузкой

«Когда я начинаю писать песню, я не понимаю, насколько она «новая» относительно «старых» композиций Джамалы. Я человек творческий — я только воспроизвожу то, что слышу внутри, а отличия потом находят слушатели. Для меня новая EP — логичное продолжение того, что я делала раньше. Я даже немного раздражаюсь от формулировки «новая Джамала» — я продолжающаяся Джамала. Я не могу понять, как можно сделать что-то интересное и при этом не развиваться, оставаться на месте. Я всегда стараюсь быть в курсе музыкальных событий и никогда не ограничиваюсь микромиром вокруг себя. Я меняюсь вместе со всей современной музыкой, и из-за этого постепенно меняется звучание моей авторской музыки. На первом альбоме я придерживалась старой традиции — голос был словно частью аранжи­ровки. На втором альбоме ставка была на тексты, но с продолжением соуловой традиции. Впрочем, кое-где было видно британское влияние. И здесь, на третьем, другое настроение — и он очень британский: здесь голос немного на пьедестале. ­Чтобы подчеркнуть интимность, вывернуть все наизнанку.

Никак не могу сказать по-другому — я навязывала слушателям на всем постсоветском пространстве музыку соул… В нашей ментальности нет понятия второй доли, грува, это все исходит от мелодики народной музыки. Когда я начинала писать свой первый альбом, я не хотела идти по пути наименьшего сопротивления, способствовать всему этому «дри-ты-ты, дри-ты-ты» — я больше воспитывалась на американской и британской музыке. Но я беру вдохновение отовсюду. В новой EP на меня очень сильно повлияли Рахманинов, ­Мейербер, Бах — та же песня «Заплуталась» наполнена такими мотивами.

Вот сейчас я впервые выпустила EP — и самое страшное, что все сразу ждут продолжения. Для меня это, как я часто говорю, добротная половина альбома — и да, стоит ждать такой же. Хотелось бы, чтобы вторая половина была такой же насыщенной. Чем выше ты ставишь цели, тем большего достигаешь, и хотелось бы, чтобы моя музыка смогла конкурировать с европейской, американской музыкой. Когда я пишу тексты на английском, я стараюсь их проверять — я всегда стесняюсь, я не носитель языка и, будто бы не имею права, сразу извиняюсь, что заимствую их грув. Но он мне так нравится! И тексты на русском и украинском… Самое главное, что мне хочется быть понятной многим. У меня много поклонников в местах, где я еще никогда не была, — мне пишут с Сахалина, из Владивостока, они начинают день с моих песен, это удивительно. И сразу появляется желание работать дальше, возвращаться за фортепиано — даже если до этого у тебя не было настроения».

Этот материал был опубликован в журнале «Афиша» №20 (380) с 3 по 16 ноября 2014 года.