Pompeya, Bear in Heaven, «Серебряная свадьба», The Monochrome Set, Мейси Грей и

Pompeya «Foursome»

Первый альбом Pompeya делался примерно пять лет, на второй ушло меньше года — результат при этом никак не назовешь скоропалительным или там сырым; такие слова вообще не про эту музыку. Логичным образом за такие сжатые сроки никакого разворота любимый ансамбль посетителей бара Strelka не совершил, да он, верно, и не требовался. На «Foursome» немножко больше заигрываний с электроникой, чем на «Tropical», немножко больше грува, плюс тут есть одна песня, которая всерьез нравится вашему, как принято выражаться в рубрике «Книги», обозревателю — «Y.A.H.T.B.M.F». В остальном все то же самое: пляжное марево, отдохновенный мелодизм, вкрадчивый вокал, синтетика, блестки, балеарик и чиллвейв для пре- и афтепати. Не вполне ясно, зачем записывать песню под названием «Пицунда» в студии в Лос-Анджелесе (первое, что говорится о «Foursome» в примерно любом информационном сообщении об альбоме), но это уж, видимо, дело житейское — зато после «Foursome» можно с полной ответственностью сказать, что у группы имеется своя собственная идентичность, пусть и определяется она главным образом через гардероб и фильтры из Instagram. Равно как и публика — в этом смысле заслуги Pompeya надо признать без всякого двойного дна. В общем — красивая вещь, и далее по хрестоматийной цитате. А.Г.

«Y.A.H.T.B.M.F»

Послушать и скачать альбом можно здесь

The Monochrome Set «Platinum Coils»

Про то, что такое The Monochrome Set, мы немного рассказывали, когда выходил большой сборник их синглов — к слову, ему по-прежнему можно выдать самые лучшие рекомендации: мало в природе существует переизданий прекраснее этого. Если совсем вкратце — это лучшая на свете группа из тех, что никому не нужны; люди, игравшие постпанк с легкой руки и с легким сердцем — и написавшие несколько десятков маленьких выходных песен, которые даже в самую тягостную минуту способны заставить воспринять мир как нечто прекрасное в своей нелепости. У The Monochrome Set все всегда было хорошо с малозаметными чудесами — и вот еще одно: оказывается, год назад они опять воссоединились — а теперь вот записали новый альбом, первый за 17 лет, который звучит так, будто этих 17 лет не было в принципе, будто эти люди вообще впервые играют друг с другом и испытывают от этого неподдельную радость. «Platinum Coils» — это все то же самое, что и раньше, и в данном случае это лучшая из возможных характеристик. Дилетантский рок из волшебного чулана, дурашливое многоголосье, игривые гитарные переборы и скрипочки, дивные песни с заголовками вроде «В ожидании Альберто» или, чего доброго, «Hip Kitten Spinnig Chrome», мелодии, которые мог бы сочинить Себастьян из «Возвращения в Брайдсхед», — и соответствующие повадки и интонации: я сижу на крыше, и я очень рад, потребляю сенсимилью, как аристократ. И даже хорошо, что этот альбом взялся как будто из ниоткуда, без анонсов и объяснений; эту группу, конечно, можно и нужно слушать и любить только таким образом — просто так, ни за что. А.Г.

«I Can't Control My Feet»

Bear in Heaven «I Love You, It’s Cool»

Еще одна пластинка в жанре «синтезаторы — это новые гитары»: третий альбом группы Bear in Heaven из, вы не поверите, Бруклина. Черты узнаваемые: 10 песен с первоклассными мелодиями и увлекательным плотным синтетическим звуком, над которым парит голос вокалиста Джона Филпота; модная и умная танцевальная музыка, которую скорее предполагается слушать одному. Все это, впрочем, и так понятно; с Bear in Heaven здорово другое: они проходят по разряду масштабной, драматической электроники (и тут замечание про гитары особенно справедливо — это стадионный рок, переведенный на язык клавиш), что-то вроде M83, с космическим размахом, — но при этом у них нет лишнего пафоса или дурновкусия. Эмоции громкие, а человек, их испытывающий, тихий: получается грандиозный масштаб, сжатый до размеров mp3-плеера; слушать все равно рекомендуется на максимальной громкости. Г.П.

«Kiss Me Crazy»

25 мая Bear in Heaven выступят в московском клубе «Солянка»

Georgia Anne Muldrow «Seeds»

Шесть лет назад первый альбом Джорджии Энн Малдроу «Olesi: Fragments of an Earth», выдающийся в своей расхлябанной футуристической энергетике, заставлял предположить в приемной дочери основателя Международного духовного центра «Агапе» и подруге жизни Дадли Перкинса будущую большую звезду авант-соула. Подозрения сбылись только отчасти: Малдроу исправно выпускает пластинки (нередко по две в год), но большой звездой так и не стала — кажется, ровно из-за своего принципиального нежелания контролировать прущий из нее грубый деструктурированный грув. «Seeds», однако, особая статья — потому как Малдроу тут впервые полностью отдала себя в чужие продюсерские руки, и не чьи-нибудь, а Мэдлиба, главного, наверное, в мире специалиста по новому черному экспрессионизму и по тому, как воплощать известного рода дым в музыку. Вместе у них все равно не получилось полноценных песен — зато с точки зрения конструкции, структуры и, главное, работы памяти это крайне любопытная и сильная запись. Мэдлиб кромсает до неузнаваемости старые пластинки и собственные черновики, Малдроу поверх этого читает-поет на несколько пронзительных голосов собственные мантры — и получается из этого музыка, которая существует во всех эпохах сразу. Грубо говоря, в большинстве случаев тут совершенно непонятно, где семпл, а где сыгранная партия, где вокал с архивной пластинки, а где голос певицы; это некая протоплазма соула, не имеющая отношения к ностальгии, но имеющая — к вечности. Сама Джорджия Энн Малдроу, кажется, вполне всерьез относится к музыке как к материи сакральной — так вот на «Seeds» у них с Мэдлибом и получилось что-то предельно близкое к манифестации божественной сущности, которая везде и всегда. А.Г.

Moonface with Siinai «Heartbreaking Bravery»

Альянса былого лидера подзабытого канадского инди-сообщества и финской построковой группы? Нет-нет, спасибо. На самом деле — да, пожалуйста. Про предыдущий альбом Спенсера Круга из Wolf Parade и Sunset Rubdown, выступающего ныне под именем Moonface, у нас речь уже шла, но на «Heartbreaking Bravery» он категорически меняет стихию: вместо одиночного пения под аналоговые клавишные — полноценная группа, бит типа «моторик» и разливанный трансообразный рок. Полноценная группа называется Siinai, и она заслуживает отдельного предложения: я наблюдал их на фестивале by:Larm, и при всем давно выработанном иммунитете к построку они выглядели более чем убедительно — трое мужчин без всякой истерики и надрыва качают электричество из предназначенных для того инструментов. В рамках союза с Кругом они, в общем, делают то же самое — и в совокупности с драматическим ревом канадца и его типическими повествовательными мелодиями получается и того убедительнее. Есть в обоих участниках концессии некая угловатая красота, свойственная лесорубам и другим работникам физического труда; вот и альбом у них получился — как будто вытесанный из какой-то благородной породы. С чувством вытесанный. А.Г.

«Shitty City»

Choir of Young Believers «Rhine Gold»

Choir of Young Believers — группа датчанина со сложным именем Яннис Нойя Макригианнис. Он пишет все песни, играет на нескольких инструментах и поет; остальные музыканты, кажется, выполняют скорее вспомогательные роли, да и поменяться их за два альбома Choir of Young Believers успела целая дюжина. «Rhine Gold» — это альбом безупречного восьмидесятнического софисти-попа, настолько правдоподобно сделанного, что поверить, что группа из Дании, а не из Великобритании (откуда жанр — вычурный, романтический и манерный — и пошел), очень сложно. Вся музыка Choir of Young Believers держится на двух вещах: голосе Макригианниса и пустоте. С первым просто: все инструменты настолько сильно отодвинуты на задний план, что разобрать нюансы аранжировок (с которыми все отлично — струнные, синтезатор и прочие жанровые красоты) практически невозможно, вокал все тянет на себе. С пустотой сложнее: звук на «Rhine Gold» выстроен еще и так, что все, что на альбоме не звучит (читай: тишина, пустые места), становится вдруг ощутимым. Альбом, в принципе, про расставание, и пустота эта создает дополнительный драматизм: как будто лирический герой остался абсолютно один, в полном ничто. Очень крутой эффект. Г.П.

«Sedated»

Macy Gray «Covered»

Мейси Грей сейчас 44 года, свой предыдущий альбом собственных песен она выпустила всего-то в 2010-м, да и вообще была и остается большой соул-певицей — пусть и не первого ряда, но никак не последнего. Эти формальные сведения важно сообщить, потому что от «Covered» по первости возникает ощущение, будто поет какая-нибудь забытая легенда, вышедшая из жизненного пике. То есть голос у Грей был всегда не то чтобы высокий, но тут ее характерная хрипотца звучит настолько акцентированно, что кажется, что певице где-нибудь за 60. Впрочем, по всей вероятности, так и было задумано — дабы лишний раз подчеркнуть прием архивации современности. «Covered», как и следует из названия, это альбом кавер-версий, причем источники выбраны самые неожиданные — Radiohead, Metallica, Yeah Yeah Yeahs, Arcade Fire, Канье Уэст, имеется даже перепевка My Chemical Romance. Прием, когда формально канонизированные песни трактуются как натуральная классика, давно освоен и разработан (спросите хотя бы «Бурановских бабушек»), но по-прежнему может быть эффектным — и тут ровно такой случай. Грей поет чужие вещи именно что как стандарты, без особой перестановки акцентов и вообще без особой интерпретации, но материалу это скорее на руку: в таком ракурсе он звучит легитимно — и поэтому неожиданно. То есть не без исключений, конечно (та же перепевка Yeah Yeah Yeahs скорее не удалась); и разумеется, местами все это походит на лаунж-версии мировых хитов, которые крутят в провинциальных российских ресторанах; и тем не менее — и хиты хорошие, и спеты отменно. А.Г.

«Nothing Else Matters»

Carter Tutti Void «Transverse»

Примерно год назад лейбл Mute предложил Крису Картеру и Кози Фанни Тутти (половине группы Throbbing Gristle) поучаствовать в своем шоукейс-фестивале Short Circuit в Лондоне. Вместо того чтобы просто сыграть что-то свое, Картер и Тутти позвали девушку по имени Ник Войд из группы Factory Floor (которые более-менее продолжают дело Throbbing Gristle) и буквально за несколько дней в студии придумали новый материал. «Transverse» — это запись концерта, который они в итоге дали, вышедшая год спустя. В этом альбоме есть некоторое противоречие: с одной стороны, это механическая, техногенная музыка, которую могли бы играть какие-нибудь роботы, с другой — живая запись. Картер играет бит (который за сорок минут практически не меняется, что, конечно, имеет определенный эффект), Тутти и Войд играют на гитарах, периодически берутся за электронные инструменты, Тутти еще иногда использует свой голос (слово «поет» тут точно не подойдет). Мастерство исполнителей очевидно: Картер, Тутти и Войд вступают в любопытный диалог, Картер, так сказать, задает тон, девушки добавляют нюансы. Но главная прелесть тут — в колоссальной конструкции, которая у них в сумме получается: большая, гипнотизирующая, практически религиозная музыка, напоминающая, что индастриал, который Throbbing Gristle придумали, нес в себе много забытых смыслов. За механическим битом и гитарным скрежетом вдруг начинает зиять что-то страшное; если вольно перевести фамилию самой молодой участницы трио, то получается неплохое описание этой музыки: Картер, Тутти, пустота. Г.П.

«V4»

«ДахаБраха» & Port Mone «Хмелева Project»

Панславянизм — хоть имя дико, но нам ласкает слух оно. Украинцы «ДахаБраха» сводят местную этнику с академическим и не очень минимализмом; белорусы Port Mone играют тягучий эзотерический эмбиент с помощью аккордеона, баса и перкуссии; союз двух этих ансамблей, в общем, вполне логичен — и удачен. Хмелева — это вроде как название реальной прикарпатской деревушки, но село и в целом традиция здесь скорее осознаны как пространство и время своей особой метафизики и своей особой художественности. «Хмелева Project», наверное, самый традиционалистский альбом «ДахиБрахи», и по первости это может показаться недостатком: песни тягучи, раздумчивы и степенны; аккордеон местами обеспечивает почти что полевой дроун; ждать кульминации приходится по шесть-семь минут. Но ждать стоит. С точки зрения подхода «Хмелева Project», кажется, ближе всего музыке академической и конкретно изобразительной. Собственно, у «ДахиБрахи» вообще театральные корни, и здесь, конечно, эта театральность тоже есть — просто потайная, запрятанная непосредственно в звуковую ткань. При пристальном вслушивании из каждой вещи тут вырастает своя драма — будь то отправка сына на войну, общинная пляска или первый снег. Местами песни вырастают чуть ли не в построк («Веснянки») или почти что в клубный боевик («Елена»), и во всех этих поворотах сюжета не последнюю роль играет именно союзная природа записи. Вообще, в каком-то смысле «ДахаБраха» — это практически наши Animal Collective, по крайней мере в том, что касается умения максимально осмысленно эстетически обустроить отношения города и деревни. Другой вопрос — что тут в целом принято относиться к традиции несколько иначе. А.Г.

Zambri «House of Baasa»

Более всего Zambri похожи на собирательный портрет девичьей бруклинской группы. Две сестрицы — как раньше было у School of Seven Bells. Поют возвышенно и трогательно, предпочитают старые синтезаторы и драм-машины — как, допустим, Chairlift. Иногда кивают в сторону музыки третьего мира и племенного транса — как, скажем, Prince Rama. Иногда загромождают песни театрализованным шумом и обращаются к приукрашенной готике — как, например, Zola Jesus. Ну и так далее. У подобных собирательных портретов зачастую есть одна понятная проблема — заключается она попросту в том, что у них как будто бы нет ничего своего. К Zambri это тоже во многом относится — их музыку и правда трудно определить через нее саму, она вся аналогична какой-нибудь другой (не обязательно современной — логично будет еще вспомнить, например, Сьюкси Сью). И это, конечно, недостаток, но не преступление — благо на «House of Baasa» есть немало песен, к которым хочется вернуться, песен, которым начинаешь подпевать уже на второй минуте, и песен, под которые можно вволю подвигаться; благо это красиво оформлено и толково сочинено; благо на таких девушек, в конце концов, всегда приятно посмотреть. И, откровенно говоря, уже даже не так важно, кто такой Бааса и что там с его домом. А.Г.

Piper Spray «Greatest Adventure»/«Творожное озеро» «Сон»

Два Александра (первый, Piper Spray, — из Москвы, второй, «Творожное озеро», из Красноярска), две пластинки новой русской гипнагогии, чиллвейва и расплывчатой электроники. За такую музыку, наверное, уже впору оправдываться: она уже вызывает такое же раздражение, как психофолк в середине нулевых. Но, разумеется, оправдываться совершенно не хочется: и Piper Spray, и «Озеро» показывают, как чиллвейв играть, ни на кого не оглядываясь. Оба Александра с помощью переливающегося синтезаторного кассетного звука решают свои собственные задачи. «Творожное озеро» — грубо говоря, про сон и игры подсознания; у него месяц назад вышла запись «Ольха», там все было совсем туманно, она слушалась примерно как лихорадочный температурный бред, и со «Сном» похожая история: музыка тут захлебывается, запинается, трансмутирует, за ней сложно уследить. Новый альбом Piper Spray — скорее вообще про красоту, которую в себе синтезаторы таят; «Greatest Adventure» — это девять четких электронных композиций, тут весь кассетный звук (благо что альбом должен выйти на кассете) важен скорее эстетически. Это, собственно, обнажает некоторую интернациональность музыки Piper Spray: наверное, ее могли сочинить в любой точке мира, но это не умаляет ее достоинств. Г.П.

<a href="https://piperspray.bandcamp.com/track/boat-with-milk«>Boat with milk by Piper Spray</a>

«Творожное озеро» «Кошкин дом»

«Серебряная свадьба» «Laterna Magica»

Как ни смешно сравнивать, у «Серебряной свадьбы» ситуация примерно та же, что и у Pompeya: белорусские балаганщики тоже выпустили первый настоящий альбом только в прошлом году, не на первом, мягко говоря, этапе карьеры — и тоже предъявляют второй всего-то через год. Объяснение напрашивается — видимо, группа просто нашла наконец способ зафиксировать в студии свои песни-спектакли, ну и теперь пользуется этим способом на полную катушку; на «Laterna Magica», в частности, записан наконец целый ряд давних концертных хитов вроде «Пищевой цепочки». Добавить к сказанному о «Сердечной мускулатуре» особенно нечего — все то же трагикомическое костюмированное кабаре с дудками и баяном, все те же сценки на грани пошлости, грань эту, как правило, не переходящие, все тот же шансон во французском понимании, но не «альтернативный», без нарочитого богемного элитизма, а как будто бы детский, восторженно-наивный. Надо сказать, что на «Laterna Magica» группа еще и любопытно расширяет стилистический диапазон — да, в основном тут в ходу все те же салонные жанры, но есть и своего рода славянское кантри, и почти что инди-рок; местами и вовсе все происходящее напоминает лучшие вещи группы «Умка и «Броневик». По большому счету у меня одна крупная стилистическая претензия к «Серебряной свадьбе» — уж слишком часто они употребляют в песнях богомерзкое слово «трусики». А так, думаю, если бы эти песни крутили по радио (к чему они изнутри себя более чем готовы), «Серебряная свадьба» могла бы собирать залы не хуже, чем «Ляпис Трубецкой» или «Ленинград». Хотя они и так себя неплохо чувствуют. А.Г.

Послушать и скачать альбом можно здесь

Sun Araw & M.Geddes Gengras meet The Congos «Icon Give Thank»

Лейбл RVNG Intl. уже несколько лет занимается серией со сложным названием «FRKWYS» (то есть «Freakways», намек на легендарный лейбл Folkways): смысл в том, чтобы устраивать коллаборации самого странного свойства. Несколько удач уже было, но самая большая случилась только что: лос-анджелесские экспериментаторы Камерон Сталлонес и М.Геддес Генграс записали совместный альбом с The Congos, классиками корневого рэгги. Затея вроде бы была наполовину авантюрная: Сталлонес, Геддес Генграс и несколько киношников (фильм, который они сняли, прилагается к физическим копиям «Icon Give Thank») отправились на Ямайку, не очень зная, чего ожидать; Сталоннес, например, вез с собой свою музыку, которую предварительно придумал в Лос-Анджелесе. В итоге получилось как нельзя лучше: Сталоннеса с Геддесом Генграсом приняли с распростертыми объятиями, они жили в доме The Congos, вместе ели, курили и играли музыку — картина рисуется очень красочная. Музыка получилась под стать; «Icon Give Thank» — это даже не диалог между старыми и молодыми, но яркая иллюстрация взаимосвязи и взаимопроникновения мировых культур. Музыка, с которой Sun Araw приехал к ямайским старикам (и которая в итоге на альбоме звучит), — это, в общем, не даб и не рэгги, с которыми The Congos привыкли иметь дело, а именно что музыка Sun Araw: пузырящаяся, плавящаяся и переливающаяся электроника. Дело, однако, в том, музыка Сталоннеса многим дабу обязана, поэтому The Congos не составила никакого труда врубиться в нее, поймать волну. И хотя сами The Congos тут ничего, кроме пения, не делают, вайб прямо-таки зашкаливает: электронные рельефы Сталлонеса и Геддеса Генграса играют новыми красками и какой-то новый смысл приобретают. В принципе, Sun Araw со товарищи всегда стремились к корням — а тут столкнулись лицом к лицу и сдали экзамен. Г.П.

«Happy Song»

Iliketrains «The Shallows»

Происходящие из города Лидса Iliketrains начинали с монументального угрюмого постпанка по мотивам реальных драм из прошедших веков — будь то убийство британского премьера или охота на ведьм в американской провинции. К третьему альбому группе, видимо, стало тяжеловато нести на плечах груз истории: Iliketrains сильно сбросили вес и снизили пафос — и это, как ни странно, им пошло на пользу; во всяком случае в том смысле, что тот же монументальный угрюмый постпанк сейчас бы звучал как минимум анахронизмом. Ну то есть как — если верить самой группе, «The Shallows» посвящен влиянию технологии на современного человека и информационным дозировкам, но без чтения текстов песен это понять довольно затруднительно. Теперь у группы в ходу нордическая меланхолия, гитарный пуантилизм и разреженный полупрозрачный звук; теперь их уместно сравнивать не с Interpol, а с Wild Beasts (собственно, над «The Shallows» трудился тот же продюсер, что над «Two Dancers») или даже Motorama — и я тут имею в виду, безусловно, комплимент. Тем более что с сонграйтерской точки зрения у группы по-прежнему все в порядке, баритон вокалиста звучит все так же проникновенно, ну и вообще — кому не хватало старой доброй английской черной меланхолии, вот вам, пожалуйста. А.Г.

«Mnemosyne»