Вудкид о стульях, интернет-популярности и тотальном искусстве
Французский музыкант Вудкид, он же Йоанн Лемуан, раньше снимал клипы Лане Дель Рей и Кэти Перри, а потом стал сам сочинять драматическую песенную электронику с оркестром и превратился в кумира молодежи. В преддверии выхода первого альбома Вудкида «Афиша» поговорила с артистом.
— Кем вы себя в первую очередь считаете — режиссером или музыкантом?
— Сейчас, наверное, все-таки уже второе. Меня всегда привлекала музыка. Я с самого детства ей занимался, играл на фортепиано, а потом вообще на всем, что было под рукой. Потом я стал режиссером и в какой-то момент стал расстраиваться, что на музыку у меня совсем времени не остается. А потом сочинил саундтрек для одного из своих короткометражных фильмов — и увидел, как музыка и видео могут работать вместе. По итогам этих наблюдений я записал EP — а поскольку я уже был успешен как режиссер, ко мне прислушались, и нашлось даже немало людей, которые стали просить еще. Тогда-то и стало понятно, что я могу себе позволить заняться музыкой всерьез.
— У вас карьера чрезвычайно быстро развивалась, надо сказать. Как это было — вы просто проснулись однажды и обнаружили, что у клипа «Iron» пятнадцать миллионов просмотров?
— На самом деле все было немного по-другому. Тут не только клип сыграл роль. Был сингл «Iron», был трейлер игры Assassin’s Creed: Revelations, Джей Джей Абрамс использовал мою музыку. Я потратил два года, чтобы оказаться там, где я сейчас.
Клип на песню «Iron», которому Вудкид во многом обязан своей популярностью, — сейчас у него 19 с лишним миллионов просмотров
— Тем не менее интернет для вас все равно был изрядным подспорьем. Как вы думаете, скоро наступит время, когда известным можно будет стать только при помощи сети?
— Ну понятно, что в наше время каждый музыкант должен быть благодарен интернету. Интернет — это новое радио, телевизор, все на свете. Но при этом функции все те же самые, мне не кажется, что в интернете есть какая-то принципиальная новизна. По сути это все равно медиа, способ распространения информации. Его единственное по-настоящему существенное отличие — это отсутствие редактора: никто не решает, что ты будешь слушать.
— Еще кажется, что вы как будто обошлись без начальной фазы. Сразу хоп — и все на самом высоком уровне. Цельный образ, профессиональные видео, отлично спродюсированная музыка.
— Я просто никому не показывал то, с чего начинал. Чего я только не делал — и фолк играл, и еще что-то. А потом вложил весь опыт, все знания, которые у меня были, — вложил в этот проект. На самом деле, это была моя осознанная задача: сразу начать на высоком уровне. Чтобы все было красиво, эффектно, грандиозно. Тут, конечно, важно, что я к этому моменту уже был режиссером, — во-первых, мне не пришлось никого нанимать, чтобы делать видео и визуальный образ, во-вторых, вокруг меня уже собралась команда.
— Расскажите про свой первый альбом, «The Golden Age». На что он будет похож? Там будет какая-то идея, концепция?
— Конечно, он будет цельным. Хотя, на самом деле, любой альбом концептуальный — сама форма альбома уже предполагает какую-то идею, историю, связь между песнями. Другое дело, что я хочу выйти на следующий уровень и в этом смысле. У «The Golden Age» нет сценария, как у фильма, но есть общая тема — он про взросление и потерю невинности. Я пою о войне, религии, любви и отношениях, всех тех вещах, о которых ты не задумываешься, пока ты ребенок. Собственно, то время твоей жизни, когда тебе не надо о них думать, — это и есть золотой век. Могу сказать, что музыка будет очень эпическая, звук будет грандиозный, как будто это саундтрек какого-то большого блокбастера. Целое путешествие, в общем.
— Вы знакомы с термином Gesamtkunstwerk, тотальное искусство? Мне кажется, он хорошо описывает, чем вы занимаетесь.
— Да, мне о нем рассказывали. У нас во французском нет такого слова, но, насколько я понимаю, оно отлично для меня подходит. Я для себя это по-другому называю — «перевод». Смысл в том, что я перевожу с одного языка на другой, из картинки в звук — и обратно.
Так выглядят живые выступления Woodkid — в прошлом году в Москве было похоже
— Сейчас многие музыканты этим занимаются — задействуют разные формы искусства, одинаково тщательно подходят к музыке, видео, костюмам и всему остальному. Как думаете — почему?
— Мне кажется, это именно то, чего сейчас хочет публика. Сейчас столько разных музыкантов, столько разного товара на рынке, что публике нужен кто-то, кто выделяется из общей массы. Она хочет видеть, осязать. Из-за информационной ситуации, в которой мы находимся, сегодняшнее искусство, на мой взгляд, должно быть именно таким — не распыляться, посылать очень четкое сообщение. Меня обвиняют в том, что я перестал придумывать новые ходы, но мне кажется, что когда ты повторяешь одно и то же много раз, ты в конечном счете и можешь добиться совершенства. Твое искусство становится лучше, четче, яснее. Если ты, скажем, плотник, ты все время делаешь один и тот же стул. Мне кажется, я занимаюсь чем-то похожим. Я пытаюсь создать целый мир, узнаваемый и цельный.
— А вы не думали о том, чтобы еще как-то видеоигры задействовать, например?
— Определенно. Меня завораживает интерактивность. Мне было очень интересно режиссировать свои концерты, я же там тоже все придумывал, — и я в какой-то момент подумал, что было бы здорово, если бы публика в зале могла как-то управлять происходящим на сцене. Мне кажется, за этим будущее.
Дебютный альбом Вудкида «The Golden Age» выйдет в свет 18 марта