«Наши концерты похожи на футбольный матч»

— Вы сейчас в Дубае. Что вы там делаете? Отдыхаете?

— Нет, какое там! У нас тут концерт, вообще-то. Причем на стадионе.

— Серьезно? Полный стадион шейхов?

— Ну это было бы весело, но не совсем так, конечно. Тут довольно много британцев, на самом деле, думаю, публика примерно наполовину будет из них состоять. Экспаты, бывшие военные, всякие люди, которые на нефтянке работают. Так что будет шумно!

— Вы же были среди тех, кто начинал Kasabian 13 лет назад. Ожидали, что будете стадионы собирать?

— Ну насчет ожидали — трудно сказать. Но хотели — да, конечно. Мы всегда мечтали быть большой группой. Помню, когда начинали играть на репетиционной точке, всегда говорили в микрофон: привет, Гластонбери! Поиграть на массовых фестивалях, выступить у Джулса Холланда — мы действительно к этому стремились с самого начала. Ставили перед собой самые грандиозные задачи, старались прозвучать так громко, как это в принципе возможно, но при этом не забывали о том, чтобы оставаться самими собой. Да, я знаю, что это звучит как клише. Но тем не менее это очень важно — уметь посмеяться над собой, уметь измениться. Собственно, мы и сейчас всех этих принципов придерживаемся. И вроде всем нравится.

— А какая-то обратная сторона у этой популярности есть? Минусы?

— Если честно, только один: мы не можем успеть везде, где нас хотят видеть. К нам же отовсюду запросы приходят — из Бразилии, из Швеции, из Сингапура, из Новой Зеландии, из Японии. Ну и понятно, что разорваться все-таки невозможно, приходится иногда обламывать поклонников, и это обидно. Ну и, соответственно, мы очень много ездим. Скажем, из Дубая мы полетим в Англию, проведем там буквально пару часов, потом полетим на день в Нью-Йорк, потом обратно, и через четыре дня — в тур на восемь недель. Устаешь, конечно, — но привыкаешь. Мы же этого и хотели, в конце концов.

— Ну а вам есть еще куда стремиться? Или вы уже всего добились?

— Да бросьте — всего. Мы в полной мере освоили всего-то пару стран. В Британии, понятно, мы уже в каждой бочке затычка, все сделали, что могли. В Японии у нас тоже все хорошо. Но есть же весь остальной мир! Вот Австралия, например, — мы там были три раза за последние полтора года, но на концерты наши там приходит 3 тысячи человек; маловато будет. Или Америка. Там-то мы, считай, вообще только начинаем. Мы ездили туда однажды, когда были еще начинающей группой, — то ли после первого, то ли после второго альбома, — но потом в Англии дела пошли в гору, и мы сосредоточились на ней: в таких вещах нельзя распыляться, иначе потеряешь аудиторию. Видимо, репутации группы в Америке это нанесло ущерб. Но скоро мы туда на несколько недель поедем — и, надеюсь, снова будем на коне. Проблема же обычно только в этом: до тех пор пока люди не увидят тебя на сцене, они не могут понять, что ты по-настоящему крут.

— Ваш последний альбом звучит как такой дайджест всего самого существенного, что было в рок-музыке за последние сорок лет, — грубо говоря, от The Beatles до Primal Scream и The Strokes. Вы его так и придумывали?

— Ну, в общем, да. На нас же все это влияет — и отовсюду мы стараемся брать лучшее и собирать из этого лучшего новую музыку. Мы всегда стараемся сделать лучший альбом, на какой мы способны, и совместить все, что мы считаем достойным, — от тяжелого рок-н-ролла до Boards of Canada, например. Kasabian — это группа, которая может играть все что угодно, а главное — она может играть все что угодно круто.

— А что вы думаете о кризисе рока? Больших групп становится меньше, и даже чарты показывают, что гитарную музыку стали впервые за десять с лишним лет покупать хуже, чем поп.

— Да это ж как с модой. В один год носят все обтягивающее, в другой востребован свободный силуэт. Когда мы начинали, гитарная музыка была как раз снова в моде, — были Razorlight, Arctic Monkeys, The Strokes и так далее, масса гитарных групп. И мы по этой волне и катились все эти годы. Но сейчас все изменилось — теперь в фаворе поп-музыка. Ну и что? Через пять лет все снова будет наоборот. Место для рок-н-ролла всегда найдется. Оно и сейчас есть — просто слушают его скорее взрослые люди, а подростки покупают поп-пластинки.

— Но ведь 15 лет назад обычный подросток, если его интересовала музыка, шел покупать гитару. А теперь он берет компьютер.

— Да, это сложный вопрос. Обычный лэптоп стоит 400 фунтов, а музыку на нем можно писать весь день. Гитара дороже, плюс к ней нужен усилитель, нужно найти место, где ты будешь репетировать. Конечно, с компьютером проще. Простота, доступность — это вообще главный критерий в наши дни. Люди не покупают в магазинах диски не потому, что они воры, а потому, что скачать mp3 куда проще. А чтобы сделать гитарную музыку модной... Я думаю, нужны иконы. Идолы. Вот у нас были братья Галлахеры, Oasis, вообще вся инди-сцена середины 1990-х. Только так это все и может вернуться. Условно, видит парень на сцене Сержа Пиццорно (гитарист и основной сонграйтер Kasabian. — Прим. ред.) и думает: он крут, я хочу быть как он. Так что мы в каком-то смысле работаем над вопросом реанимации рок-музыки. (Смеется.)

— Пресловутые чарты — они сейчас вообще важны, как вы считаете? Если все равно людям проще скачать.

— Ну как — все же относительно. Условно говоря, если 10 человек скачали альбом, то, может быть, пять человек его купят. Ну или в какой-то другой пропорции — но все равно она есть. Хотя мы об этом особо не думаем. То есть да, наверное, лет 15 назад мы могли бы продать 40 миллионов пластинок, а сейчас продаем 4 миллиона. Но мы все равно неплохо себя чувствуем — это молодым группам тяжело, которым зачастую трудно бывает заработать на то, чтобы просто поехать в тур. А у нас с гастролями проблем нет, и, в конечном счете, мы прежде всего живая группа. И тут уже не так важно, кто купил, а кто скачал, — на концерт-то приходят и те и эти. Хотя, если возвращаться к предыдущему вопросу, про поп и рок, это же тоже все имеет к нему отношение. Если одиннадцатилетний мальчик любит Леди Гагу, он заставит родителей купить диск, просто потому что не знает, где его скачать.

— Вы серьезно? Мне кажется, все он знает.

— Хм. (Пауза.) Ну да, вы правы, наверное. Они, небось, даже лучше знают, где что скачать, чем я. Видимо, я слишком стар уже для всего этого.

— А вы бы кого скачали? Есть группы, в которых вы видите потенциал, которые и могут стать новыми идолами?

— Насчет идолов не знаю — я все-таки слушаю музыку не потому, что она популярная, а потому, что она классная. А классные ребята есть. Вот Коннан Мокасин, например, — я его последний альбом очень много слушал. Или австралийцы Tame Impala — они играют психоделику, как из 1960-х, очень убедительную. Насчет перспектив тех и других, правда, ничего сказать не могу — это все-таки не вполне мейнстрим.

— Вы верите в прогресс рок-музыки? В ней вообще еще можно изобрести что-то новое? Или это уже как блюз: консервативный стабильный жанр?

— Зависит от того, что вы понимаете под этим словом — рок. У нас даже есть песня ровно об этом — «Is That Rock’n’Roll?» Я бы ответил нахально: мне кажется, наша группа как раз и способствует этому прогрессу, выдумывает, что нового можно сделать с гитарами и синтезаторами. Другой вопрос, что если вести речь о каком-то типовом понимании рока, типа как у Led Zeppelin, то там, наверное, возможности и правда исчерпаны. А у нас они безграничны. Только, видимо, это каким-то другим словом надо называть — футуристический рок, например.

— Вы же все в группе футбольные фанаты. Каково это — осознавать, что ваша песня стала фактически гимном премьер-лиги?

— Ну у нас всегда были хорошие отношения с людьми, которые делами премьер-лиги занимаются. Так что тут все просто было — человек пришел на концерт, услышал песню и обратился к нам с просьбой ее использовать. Это здорово — и к тому же логично, потому что, думаю, наша музыка и правда похожа на футбол, многие люди, которые нас слушают и любят футбол, одно с другим почти отождествляют. Спорт и музыка классно работают вместе, они ведь про одно и то же: про массу людей, собранных вместе и объединенных одной эмоцией, одной страстью. Мы все — и группа на сцене, и фанаты в зале — одна команда. И наши концерты, в общем, похожи на футбольные матчи. Когда в конце песни все начинают петь хором, ощущение такое, будто наши забили гол.

— Не могу не спросить: а что вы думаете об уходе Фабио Капелло из сборной Англии?

— Для начала я думаю, что картина там куда сложнее, чем та, которую нам показывали в новостях. Связано ли это с тем, что Терри лишили капитанской повязки, или нет — бог весть. Но так или иначе, мне кажется, ничего страшного не произошло. Он же все равно собирался уходить летом. Так что это можно даже воспринимать как такую гору с плеч — все, пора действовать, начать что-то новое, найти другого тренера. И неважно, будет это иностранец или англичанин, — я лично считаю, что Хиддинк бы неплохо справился (разговор происходил до назначения Хиддинка в «Анжи». — Прим. ред.), может быть, Реднапп, но я сомневаюсь, что он уйдет из «Тоттенхема». В любом случае мне почему-то хочется думать, что вся эта история может сработать даже в нашу пользу. Знаете, как такая драма с хеппи-эндом: Англия начинает с худшего — и выигрывает. Надеюсь, что все то, что произошло, — это просто плохое начало красивой сказки с хорошим концом (это вряд ли. — Прим. ред.).

Kasabian выступят в Петербурге 6 марта в рамках фестиваля «Северная версия», а 8 марта сыграют в Москве в клубе Stadium Live